— Полина?
— Да, — прошептала я.
— Полина, мы говорили с ним. Девочка, он не верит тебе…
Пол ушел из-под ног. Я перестала существовать. Как сквозь сон до меня долетали слова Магды:
— Он не верит. Ни нам, ни тебе. Он сказал, что больше не хочет видеть тебя…
Гулко билось в груди истекающее кровью сердце.
— Полина?
— Я здесь.
— Не печалься, девочка, ты еще так молода! — тягуче проговорила Магда. — Все пройдет.
— Он не вернется? — тупо спросила я.
— Нет.
— Почему вы не смогли уговорить его?
— Потому что это невозможно, Полина!
Я медленно и очень аккуратно положила телефон на стол и уставилась перед собой. Из глаз быстрыми ручейками потекли слезы. Я чувствовала, как они капают мне на руки, сложенные на коленях.
Потом стены кухни сдвинулись и приблизились ко мне. Теряя сознание, я благодарила — не знаю, кого — за то, что для меня все закончилось.
— Полина! Детка! Солнышко! — услышала я, разлепляя непослушные отяжелевшие веки. Надо мной склонились отец и мужчина в белом халате, Я лежала на своей кровати. В комнате резко пахло лекарствами, а на табуретке, принесенной отцом из кухни, стоял большой ярко-оранжевый чемодан, набитый ампулами, шприцами и медикаментами. Первое, что я почувствовала, — глубочайшее разочарование. Я жива, а значит, ничего не кончилось.
Мужчина с усталым, но добрым лицом повернулся к отцу и ободряюще улыбнулся.
— Ну вот и хорошо. Теперь ей нужен покой. После укола она уснет и проспит долго, так что не волнуйтесь. Обычный обморок — бывает, особенно у подростков: переживают перед сдачей экзаменов. Мало спят и много нервничают. Да еще и жара такая! — говорил с профессиональным оптимизмом доктор "скорой помощи". Он ободряюще похлопал бледного папу по плечу. — Все будет хорошо. Повторюсь: девочке нужен покой, ну и лекарства, которые я здесь написал.
Доктор протянул отцу маленький листок, улыбнулся теперь уже мне и сказал как маленькой:
— Ну вот, будь хорошей девочкой и больше так не нервничай!
Я хотела только одного — чтобы они скорее удалились из комнаты.
— Я провожу вас! — спохватился отец, и наконец они вышли в коридор.
Я тупо огляделась и увидела на столе свой мобильный. Наверное, это папа принес его с кухни. Голова отказывалась соображать, тело было отяжелевшее, словно его придавили огромной плитой.
Я медленно встала, взяла телефон и набрала номер профессора. Он сам взял трубку.
— Профессор, я… — но Стоян тут же перебил меня:
— Полина, девочка, успокойся! Хорошо еще, что так вышло! Могло быть хуже, много хуже! — затараторил он.
— Куда уж хуже? — хрипло пробормотала я.
— М-м-м, девочка, ты выдала не свою тайну. Это могло иметь для тебя более серьезные последствия… Гораздо более серьезные!