– Домой еду...
– Откуда едете?
– С места свидания, где я вас, к сожалению, не нашел. Стоит там «Порше Кайенн». На заднем сиденье труп. Рядом с машиной тоже один труп, чуть подальше еще один – в кустах. Хотя тот, может быть, и живой... При мне, по крайней мере, был жив. Если кто-то к нему поторопится, может, еще и спасет. И по дороге, когда ехал, еще один труп видел... Похоже, Смерть в тех местах порезвилась, товарищ подполковник. Смерть, если резвиться начнет, никому не поздоровится...
Я назвал его подполковником словно бы нечаянно, но собеседник мой сразу издал какой-то нечленораздельный звук и прекратил разговор.
Я положил свою трубку на переднее сиденье, справедливо ожидая еще одного звонка и предполагая, что начальник управления ГРУ полковник Мочилов, которому я пусть и обещал позвонить сам, сделает упреждающий звонок. Мочилову наверняка принесут распечатку моего разговора с подполковником внутренней службы. Тогда мне и говорить много не придется. И я стал неторопливо выезжать по скверной дороге к деревне. Руль на ней приходилось крутить не переставая, чтобы не разбить подвеску. Мне не хотелось, чтобы полковник позвонил до того, как я доберусь до лучшей дороги. Но добраться я так и не успел. На развилке дорог телефон дал о себе знать. Я поднес трубку к уху, даже не посмотрев на определитель.
– Капитан Смертин. Слушаю...
– Здравствуй, Александр Викторович. Я – генерал Лукьянов Николай Владимирович. Я настоящий генерал, а не подполковник внутренней службы, с которым ты только что говорил. Ты, Саня Смерть, все правильно сделал. Я тебя поздравляю. Можешь позвонить своему начальнику управления. Он скажет тебе, что со мной можно иметь дело. А потом перезвони мне и, если это не доставит лишних хлопот, пригласи меня в гости. Хочу с тобой поговорить. Я располагаюсь неподалеку от тебя. За час доберусь. Так что, пригласишь?
– Я позвоню полковнику Мочилову, – ответил я сдержанно, ничего пока не пообещав...
Звонок начальнику был, естественно, простой формальностью. Сработала привычка с уважением относиться к своим командирам, о которых знаешь только хорошее или просто не знаешь ничего плохого. Тем более что Юрий Петрович просил доложить, когда все закончится. Еще до этого звонка, до подтверждения со стороны начальника, я понимал, что скоро позвоню, как он того и просил, генералу Лукьянову. По всему выходило, что он пытается заполучить меня в свою команду и работать предстоит конкретно под него. И еще я догадался, что Мочилов в курсе стараний Лукьянова и не возражает против них. Наверное, внутренне не возражал и я. Скажу без ложной скромности, мало кто способен к такой работе лучше меня. Потому что у меня от природы сильно развит инстинкт самосохранения. Это на генетическом уровне. Защищая кого-то, я защищал и себя. Даже те самые четыре капитана и один подполковник внутренней службы, не окажись я втянутым во всю эту историю, могли бы потихонечку до меня добраться, как добрался кто-то до бывшего полковника Буданова. И хотя я вовсе не бывший офицер танковых войск, а капитан спецназа ГРУ, следовательно, человек в несколько раз более опасный, меня тоже могли уничтожить выстрелом в затылок и я не успел бы среагировать. Просто был бы не готов к сопротивлению. А сейчас я и сам во всеоружии, и других способен прикрыть – тех, кто оказался в такой же ситуации, как я.