— Знаете, почему я выбрала именно этот город?
— Нет, — в один голос ответили молодые люди.
— Я размышляла об этом уже по пути сюда, как это ни странно. Обычно летучие мыши населяют пещеры, расщелины скал, дупла деревьев и прочие темные и влажные места. Активность они проявляют только ночью, когда ищут себе пропитание.
— Обрати внимание, Гермиона, мы ищем не просто летучую мышь.
— Я в курсе. Просто подумай, ведь это надежнее всего: затеряться среди многочисленных популяций, что, конечно, не означает, что он днем спит, а ночью охотится. В одном мы можем быть уверены: он относится к крупнейшим видам.
— И что нам это дает?
— Одну важную деталь. Большинство разновидностей проводят лето где‑нибудь на юге, и лишь некоторые, как раз, крупные виды остаются здесь, да к тому же подаются еще дальше на север. Из‑за Гольфстрима. Все сходится, даже розу можно таким образом объяснить.
— Вроде бы, — согласился Рон с утомленным видом. — Ну, что, ночевать будем в палатке или, может, поищем какой‑нибудь отель? — он с надеждой взглянул на Гарри.
— Может быть, но позже, — ответил тот, — мы еще не так далеко от Лондона.
— Ну, ладно, — Рон выглядел разочарованным. — Тогда давайте переместимся в лес.
— Сначала осмотрим скалы у моря, — сказала Гермиона. — Не будь таким ленивым.
Рон что‑то проворчал, но спорить с ней не стал. Они свернули палатку и направились к побережью, окруженному низкими горами, которые, скорее, напоминали холмы. По мере приближения к ним, ребята почувствовали себя невероятно одинокими. Только маленький городок примостился на скале, да несколько домов были как бы воткнуты в гору. Из труб шел дым. Там было тепло и варилась вкусная еда. Гарри вспомнился предыдущий год. Он не хотел, чтобы его друзья опять тащились за ним, спотыкаясь от голода. Однако он уже предпринял одну попытку, и они не захотели от него отделиться; это и радовало его, и навевало грусть. Потом он подумал о Пожирателях Смерти, с которыми он недавно познакомился. У самых скал ему начало казаться, что за каждым деревом кто‑то стоит. «Он умер, — строго сказал он себе. — Он больше не вернется!» Гермиона, заметив его напряженный взгляд, слегка сжала его руку, он ответил ей тем же, и стало немного легче.
— Знаешь, Гарри, я почему‑то вдруг подумала о том, как мог бы сейчас прозвучать гимн Хогвартса, — она хихикнула. — Но это идея–фикс, пение нас сразу выдаст. А ведь мы должны вести себя как самые обыкновенные маглы.
— Я думаю, Гермиона, мы, в смысле мы с тобой, можем это прочувствовать немного лучше, чем Рон. До встречи с Хагридом я не подозревал, что могу быть чем‑то особенным. С тех пор у меня в душе многое изменилось, куда больше, чем у тебя.