– Отстаньте, – решительно заявил он.
– Тебе гимнастерка ни к чему. Дезертиров нынче стреляют.
Соседи утешили:
– Не всех стреляют. Некоторых снова на фронт посылают. Может, и тебе повезет.
Ходырев отошел от панического настроения и действительно раскаивался. Как и все двадцатилетние, он не слишком боялся смерти. Хоть и небольшого роста, но цепкий и жилистый, он чувствовал свою силу. В отличие от деревенских сверстников, Борис был образованнее, не просто работал из-под палки в колхозе, а имел довольно редкую специальность электрика. Мать, так и не научившаяся грамоте, иногда пускала слезу от умиления:
– Сто десять рублей жалованье, мы всей семьей столько не заработаем. Старайся, Боренька, если в люди вышел.
На допросе у военного следователя Ходырев заявил, что готов идти на фронт в любом качестве. Вину свою осознал и желает искупить. Следователь, много чего повидавший, чинил карандаш, слушал парня, затем спросил:
– Чернявый ты, не татарин случайно? И фамилия подходящая – Ходырев, Ходыев…
– Не знаю. Кажись, русский.
– Родом откуда?
– Село Старица Астраханской области.
– Сяло, – передразнил его следователь, собирая в ладонь стружки от починки карандаша. – Нет тебе веры, Борис Иваныч. Кишка тонка оказалась, из-под Сталинграда драпал, а на фронте к фрицам побежишь.
– Не побегу. Вы напишите в своих бумагах, что я вину искупить желаю.
– Напишу. Бумага все стерпит, а вот суд…
Кроме следователя, водили на допросы к особисту. Тот оказался парень веселый, немногим старше Ходырева и слишком простецкий. Наверное, так казалось. Был убежден, что среди задержанных обязательно имеется немецкий шпион, и убеждал Бориса помочь в разоблачении.
– Какие тут шпионы? – удивлялся Ходырев. – Мародер, что ли, на немцев работает? Ему на всех наплевать. Или Геша-придурок. Он же ненормальный.
– А ты присмотрись.
В качестве аванса Борис получил пачку махорки. Когда стал угощать соседей, его мгновенно раскусили.
– Кум стучать приглашал?
– Какой кум?
– Не строй дурака, – сказал мелкий вор Антоха, добравшийся в южные края из-под Калуги. – За какие заслуги махорку дали?
– Особисту шпионы кругом мерещатся. Сообщи, мол, если чего подозрительное заметишь.
– Значит, ты стукач, – наседал воренок. – Махорку-то принял.
– Пошел на хрен.
– А это ты видел.
К горлу тянулся заточенный, как жало, черенок алюминиевой ложки. Борис скрутил руку, выдернул самодельный нож, воренка отшвырнул в угол. Спасая авторитет, тот кинулся с кулаками, но получил точный удар в лицо и свалился на цементный пол. К Антохе присоединился еще один урка. Взъерошенный Борис готовился к драке, но ее пресек новый обитатель камеры, долговязый капитан Елхов со следами споротых шпал на петлицах.