Сталин сразу насторожился — разговор принимал неожиданный оборот.
Разговор застопорился — Буденный, видимо подготовив почву для дальнейшего разговора, занялся вылавливанием грибочков; Сталин, задумчиво уминал трубку, посматривая на собеседника.
Знаешь что, Семен Михайлович — Сталин внимательно посмотрел на маршала — мы с тобой слишком долго друг — друга знаем, что бы крутить вокруг да около. Вижу что пришел ко мне по серьезному делу. Раз пришел, значит выкладывай — не все наверно смогу сказать, есть такие вещи, что и один знающий, это слишком много, но врать, ТЕБЕ, не буду — ты такого не заслужил.
Буденный кивнул — это я понимаю, не ребенок и это по нашему — без кривды.
В общем так — опасается народ твоего испанца и чем дальше, тем больше — ну уж совсем непонятная фигура. Тут некоторые его даже в спину перекрестить пытались….
Да ты не лыбься, не лыбься — всякие слухи шли. Вначале его за приставленного к тебе человека Лаврентия считали, ну а потом, по мере того, как эти хитрые уральские городки закрутились — умным людям стало видно что и твой Берия на эту катавасию ошалело смотрит и не знает с какого он там краю пришпилен.
Перед войной его одно время и убрать хотели, как немецкого подсыла — да, когда война началась и основной удар немцев на себя Урал и принял, многие задумались — уж больно все, что на Урале из новых задумок, к месту пришлось. Ох и многим эта думка как серпом по яйцам сталась — прочухали мы ведь войну. А ты молодец — успел втихаря подготовиться. Начали приглядываться, а за всеми задумками или около них, опять твой испанец маячит.
Вроде как бы и не командует ничем, так — архивная крыса, а где, самое важное делается, он на горизонте. Чаще молчком — ну, тут ясно, что тебе докладывает, а, когда время не терпит и заставить может и явно никто ему не указ — пожмет плечами и особисты, что его не то конвоируют, не то сопровождают, тут как тут.
И опять непонятки… Пленных не трогай; лишней крови не лей; с Канарисом ихним встречался — вроде как за немцев радеет. А потом раз и специзделие в Нюрнберге всем фюрерам на голову и мы громадную войну малой кровью выиграли.
В общем дальше народ совсем с ним запутался — вроде и не наш человек, а те, кто его в деле видел, говорят за государство радеет.
И вот, что интересно то — немцы ведь чего-то тоже, сволочи, знают, опасаются его. Если его где-то увидят обязательно покосятся, но не спрашивают — дескать не буди лихо…
Одно время, его за одного из этих — "сионских мудрецов" держали. Ну, значит, к тебе подосланного. Ну, а потом как начали Палестину на уши ставить, да военные поселения организовывать — засомневались — и опять его уши из кустов рядом торчат.