— Твое здоровье, Тиби-тян! Без тебя я бы вряд ли разгребла этот сумасшедший завал.
— И твое, Сати-тян! Я пережила последние недели только благодаря тебе.
Подруги со звоном сдвинули бокалы шампанского и выпили, думая об успешном окончании года. Праздничная гонка закончилась, бухгалтерия приведена в порядок, жалованье выплачено. Заказы доставлены клиентам, а счета разложены по конвертам, готовые к рассылке в первый рабочий день после новогодних каникул.
Сатико не лукавила: без Мисако она и в самом деле едва ли справилась бы. Зная, что все бумажные дела находятся в надежных руках, она могла лучше сосредоточиться на своей непосредственной работе и общении с клиентами, как правило, требовательными и капризными. Останься хоть один из них неудовлетворенным, об этом мигом стало бы известно, что пахло разорением.
Они сидели в одном из любимых французских ресторанов Сатико в стильном районе Роппонги. Донельзя довольная своими успехами, хозяйка ателье решила доставить удовольствие новой секретарше. Вручила в офисе пухлый конверт с жалованьем и пригласила «отпраздновать… на мой лад».
Официант с поклоном подал первое блюдо — грибное суфле. Сатико передала свои комплименты шеф-повару. Мисако попробовала суфле впервые в жизни и была в восторге.
— Восхитительно! — вздохнула она.
— Очень рада, что тебе нравится, — улыбнулась подруга. — Это специальный обед в твою честь, в знак моей благодарности.
Мисако взглянула на нее с обожанием.
— Что ты, Сатико, мне даже неудобно… Я тебя должна благодарить, а не ты. Что бы со мной стало без этой работы? Ты помогла мне забыть о… ну, ты понимаешь.
— Все образуется, Тиби-тян, не переживай. — Сатико отложила вилку и дотронулась до руки подруги.
— Я знаю, — кивнула Мисако. — Мне уже лучше.
Тут она несколько погрешила против истины, потому что время от времени ощущала затылком какие-то малоприятные вибрации. Когда официант принес второе блюдо, филе палтуса с лимоном и гарниром из картофеля, лука-порея и фасоли в масле, заставив Сатико замурлыкать от удовольствия, ощущение возобновилось. Мисако знала, что оно означало чей-то пристальный взгляд.
Внезапно к столику подошла яркая красотка с густо накрашенным лицом в кружевном испанском платье с мантильей. Густые черные волосы, зачесанные вверх, удерживались огромным серебряным гребнем. Однако едва незнакомка произнесла первые слова, Мисако поняла, что перед ней вовсе не женщина, а знаменитый трансвестит, исполнявший главным образом французский шансон. Его выступления без конца крутили по телевизору, и госпожа Имаи не пропускала ни единого.