Благодаря монахине храм с годами приобрел известность. Туда стали приходить люди из дальних мест за целебными настойками и мазями. Однажды осенью, в тот год, когда Кику исполнилось одиннадцать, в храме остановилась группа паломников во главе с монахом, которые возвращались из святых мест домой. Когда монахиня узнала, что они идут в Сибату, то сразу побежала к матери Кику. С монахом она уже договорилась. Он обещал доставить девочку в Сибату и приютить у себя в храме, пока не найдутся родственники.
Вечером женщины собрали Кику в дорогу. Кроме еды и одежды монахиня положила ей в котомку прощальный подарок — одну из своих лучших кистей из лисьей шерсти и несколько листов рисовой бумаги. Когда ночь прошла и вышло солнце, паломники вновь тронулись в путь, а вместе с ними девочка. Мать молча стояла у ворот; ее сердце обливалось кровью — она понимала, что никогда больше не увидит своего ребенка.
Монах сдержал слово. Кику больше месяца жила в его храме. Он был похож на тот, в деревне, в нем также курились благовония и звучали сутры. И здесь также была добрая женщина, которая жалела девочку и заботилась о ней, а когда увидела кисть и бумагу, то показала свои картины и стала давать уроки.
Потом родственники нашлись, и Кику приняли в новую семью. Тетка тоже была добрая женщина, хотя и необразованная. Девочка помогала по дому, нянчила своих двоюродных сестер и брата, но с годами ее стала одолевать тоска по родному дому. Тяжкий труд и жестокое издевательство со стороны соседских детей делали ее все более угрюмой и замкнутой. Она хотела увидеть мать, сестер, и даже свирепый отец-пьяница уже не казался ей таким страшным. Старый храм и лицо доброй монахини то и дело вставали перед ее внутренним взором. Но как попасть домой? Маленькой группе паломников понадобилось много дней, чтобы перейти горы, пробираясь узкими тропками из храма в храм и каждый вечер чиня рваные сандалии. Что могла Кику сделать одна?
Как-то ночью она проснулась, охваченная черной тоской, и поняла, что никогда не увидит дома. Тогда пусть к родным вернется если не тело, то хотя бы душа! Душе не нужно ни рисовых колобков в дорогу, ни сандалий, она полетит вместе с ветром, куда захочет. Кику встала с постели и тихонько выскользнула в дверь. На темной улице не было прохожих, и никто не заметил, как хрупкая фигурка проскользнула в сад поместья. Кику пробралась на четвереньках сквозь бамбуковую рощу, чтобы не потревожить ночного сторожа, и остановилась у большого пруда. Она расстелила на мостике большой платок и навалила на него побольше камней, собранных на берегу. Завязала платок в узел, закинула за спину, привязав к шее, потом опустилась на колени и опрокинулась в черную воду пруда. Ее останкам понадобилось семьдесят лет, чтобы вернуться домой, но это уже совсем другая история…»