и поджигает.
— Будем стоять, пока не сгорит эта курительная палочка.[23]
Хуа То внутренне содрогается: такая палочка будет гореть четверть стражи. Хорошо, что он знал про это испытание и заранее к нему готовился, упражнялся. Но все равно выстоять в позе мабу полчаса в самое жаркое время дня на солнцепеке — истинная пытка.
Под бдительным взглядом жреца нельзя ни на секунду выпрямить ноги, шевельнуться. Ступни, голени, бедра дрожат, раскаленный воздух железным обручем давит на череп, пот со лба разъедает глаза. И тогда мальчик вызывает из глубин памяти то, чего не позволял себе вспоминать, — свое недавнее прошлое, свое счастливое детство и его страшный конец. Душевная боль помогает преодолеть боль физическую.
Когда свеча почти догорает, двое ребят падают. Трое, выдержав испытание до конца, валятся на землю с криками ужаса и удивления — они не могут разогнуть колени. На помощь приходит монах: пальцами давит какие-то точки на пояснице, массирует ноги. Судороги прекращаются, боль ослабевает, хотя и не проходит совсем. Ноги делаются ватными.
Затем жрец подходит к тем, кто не выдержал испытания. Они уже оправились и растирают себе мышцы.
— Вы слишком слабы, — сурово говорит он. — Это полбеды. Но вы не до конца честны, не полностью искренни в своем желании учиться у братьев нашего храма. Ваши души и сердца не вложены целиком в стремление стать монахом Шаолиня. Вы подобны девушкам, которые уже закололи волосы шпильками, но не умеют шить.[24] Отправляйтесь домой! А для вас троих двери храма открыты.
Хуа То долго ждал этого момента, но приступ непонятного замешательства вдруг опутывает его, как брошенная сверху сеть. Шаолинь внушает трепет. В него нельзя просто так взять и войти — это предел стремлений тысяч людей. Это миллионы несбывшихся мечтаний, легендарная Страна Утраченных Иллюзий из народных сказок.
Ощущение страха и неуверенности быстро проходит, когда вслед за жрецом То оказывается в прохладе каменного строения. Он идет по слабо освещенному коридору с отполированным гладким полом. Разверзается дверь — и перед ним просторный зал. Маленький столик в центре. Свеча на нем — единственный источник света. Рядом видна фигура сидящего монаха. Мальчики выстраиваются в линию.
— Вы перед настоятелем нашего храма достопочтенным Као Минем.
Тайпан — верховный вождь Шаолиня еще крепок, но уже наверняка познал волю Неба, перейдя полувековой рубеж. Минь изучает ребят, сидя на высоком стуле, скрестив ноги, каждая ступня покоится на противоположном бедре.
На взгляд мальчика, в позе «лотос», самой лучшей для медитации, сидеть очень трудно. Однако Као Минь явно не испытывает неудобства. Его спокойствие помогает То держаться увереннее, ведь в зале все пронизано напряжением. На мгновение у мальчика подкашиваются ноги под грузом вдруг навалившейся усталости: сколько сил ушло у него за последний месяц. Он не может оторвать глаз от чайного подноса и чашек на столике.