— Тайпан, я окружен заботами храма, как шашки игрока, проигравшего партию в вэйцы,[221] фигурками противника. Я не могу уйти просто так, даже если обитель не нуждается более в моих услугах. Я ответил врагу злом на зло. Ныне я обязан воздать добром за добро — и Шаолиню, и вам лично, и всем братьям. Приказывайте, я готов отдать свою жизнь. Мне самому она больше не нужна, я выполнил свое предназначение. Расправа с обидчиком для меня была лишь свадьбой в период траура.[222] Мне теперь все равно — жить или умереть, молиться или сражаться! Располагайте мною!
— Похвально, что ты достиг гармонии, при которой жизнь и смерть едино желанны и нежелательны. Прискорбно, что ты не обрел высшей цели, утолив жажду мести. Бодхитсатвы отдаляют от себя нирвану, дабы направить человеческий род на путь истинный. Не храму, не мне должен ты услужить, а тому, что является корнем всего…
— Смысл сказанного вами не достиг моего разума…
— Что общего у хань-жэнь, хань-цзы, хань-хуа?[223]
— Хань — старинное название и символ Срединной империи!
— Вот и послужи Хань!
— Каким образом?
— Иероглиф шоу, обозначающий долголетие, как известно, в живописи изображается сотней различных способов. Путей служения Хань во много раз больше, только слепой их не увидит!
— Сяньшэн, простите, цитировать при вас Кун-цзы все равно, что хвастать своим топором перед домом Лу Баня.[224] И все же напомню, что, согласно его учению о дао,[225] предписывающему создание определенных порядков в обществе, есть три главных устоя: почитание подданными своего государя, детьми отца, женою мужа. Мудрец ничего не говорил о необходимости служить стране.
— Времена меняются. Что было хорошо для Кун-цзы тысячелетия назад, плохо для нас…
— Вы святотатствуете, подрываете каноны… — вяло пробормотал потрясенный То.
— Хоть бы и так! Вся жизнь — это ниспровержение авторитетов и избитых истин! Когда тебя принимали в храм, настоятель Као Минь предупредил: из трех главных устоев тебе надлежит выполнять лишь первый. Ты повиновался без слов, не плакал, как голодный котенок. Теперь, накануне твоего ухода из Шаолиня, я объявляю: отрекись и от первого устоя. Конец династии Мин близок, и тебе суждено стать одним из ее могильщиков ради спасения Хань.
— Разве я не могу остаться в храме и посвятить себя Будде?
— Увы, нет. Твои способности позволили бы тебе сделаться настоящим сифу — великим учителем, объединяющим качества непревзойденного бойца цюань-шу, искусного целителя, мудрого ученого и умелого наставника. Совершив побег ради мести, ты избрал себе другую дорогу — путь крови, насилия и жестокости. Вдобавок еще и украл серебро из храма…