— Вы несправедливы, сяньшэн! Взамен него я принес драгоценный меч, который стоит в тысячу раз больше, чем я позаимствовал из казны обители…
— Ладно, будем считать, что ты совершил для Шаолиня выгодную торговую сделку. Но чем ты недоволен? Ты в детстве мечтал стать чиен-чиа — ты стал им! Радуйся, благородный мечник! Спасай свою страну!
— От кого?
— Разве тебе выбили глаза, что ты не видишь врагов?
Обрати свой взор на юг — японские самураи пытаются проглотить союзную нам страну Чаосянь. Переведи взгляд на северные границы — там усиливаются дикие маньчжуры, опустошающие наши окраины. Их великий вождь Нурхаци[226] грозит превратиться во второго Чингиз-хана, а наше близорукое правительство не распознает грядущей опасности, не готовится к войне. Государственные войска слабы, в полках насчитывается едва половина состава, потому что военачальники получают жалованье и довольствие на всех, кто числится в списках, и забирают себе все предназначенное для мертвых душ! От ревизоров откупаются, гнев императора отвращают дорогими подарками. Отражение набегов мелких варварских шаек выдают за великие победы, против больших вражеских отрядов не выступают, отдавая им на разграбление села и города!
Войска «зеленого знамени», что существуют в провинциях, еще хуже. В каждой местности ополчения вооружаются и обучаются по-своему. Вот что пишет некий честный историк: «Большие провинциальные армии, за одним или двумя исключениями, существовали только на бумаге, и солдаты выглядели немногим лучше нищих». И все это с ведома и попустительства великих кормчих Чжунго. Поистине, наши власти — самые худшие враги народа!
Уже с середины царствования императора Шицзуна[227] непомерно возросли расходы на снабжение границ, строительство дворцов, моления и жертвоприношения. Не было от них свободного дня. Танцзан — казначейство оскудело. Сы-нун, земельные чиновники, перебирали сотни способов, изыскивая средства повысить доходы. Продавали монастырские земли, брали откупы с преступников, увеличивали фу — подати… И все равно не могли покрыть нехватку. В общей погоне за наживой юесы — местные власти задерживали взносы в казну.
Сейчас стало еще хуже. Запретный город придумал множество не записанных ни в каких законах податей: новый налог синьсян, равные поборы цюньшу, налог на постройки цзянь цзя. Евнухи во главе с Лю Цзинем нередко издают подложные указы без ведома императора, сам юнши[228] правит страной подобно Цао Цао.[229] Те, кто выступает против этой клики, объявляются предателями и гибнут в тюрьмах и на эшафотах. Так сгинули многие члены Дунлиня.