— Не хотите ли снять сорочку?
— А это необходимо?
— Можно не снимать, конечно, но следует хотя бы ее поднять.
Мягкий шелк медленно пополз вверх по телу, ведомый жаркими пальцами супруга… Марциана тут же вся напряглась и судорожно вздохнула, пытаясь подавить в себе острое желание выпрыгнуть из постели и убежать. Прикосновения мужских рук вызывали у нее незнакомые ощущения, а девичья скромность противилась тому, что позволял себе супруг. Когда же его рука проникла к ней между бедер, она вздрогнула и попыталась оттолкнуть мужа.
— Тише… успокойся… — пробормотал он. — Я помогу тебе расслабиться…
Рука супруга двинулась вверх, гладя ее живот. Затем он прикоснулся к ее груди… Его движения были уверенными и нежными, они пробуждали у юной девушки совершенно незнакомые ощущения. Мелькнула мысль, что он ласкает ее так, словно пытается успокоить испуганного котенка… Прикосновения опытных пальцев неожиданно стали доставлять ей удовольствие, и она действительно начала расслабляться. Когда же к ней прильнули жаркие губы мужа, она послушно ответила на поцелуй…
Вспышка молнии и мощный раскат грома заставили ее вздрогнуть и прижаться к мужу… Поцелуи Генриха сначала были нежными, но с каждым мгновением становились все более жадными и настойчивыми, а затем, к ее изумлению, его язык и вовсе проник к ней в рот и начал какие-то удивительные движения… Рука мужа снова протиснулась между ног и принялась ласкать внутреннюю поверхность бедер…
Затем его пальцы проникли в нежное интимное место, и девушка снова напряглась.
— Вы… вы делаете мне больно… — запротестовала она.
— Я знаю и прошу прощения за боль, но без этого нельзя обойтись. Больно будет только в первый раз, обещаю вам.
— Откуда вам это знать… у вас ведь не было… неопытных женщин?
— Мне рассказывали те, кто знает.
Он бесцеремонно лег на нее всем телом, вдавив в подушки, так что стало невозможно вздохнуть, не говоря о том, чтобы вырваться. А боль, несмотря на все его обещания быть нежным, из тупой превратилась в острую. Марциана стиснула зубы, вытянув руки вдоль тела и крепко сжав кулаки. Она подавляла в себе острое желание вырваться из жестких объятий, понимая, это ее супружеский долг.
Новый раскат грома заставил их сплетенные тела вздрогнуть, и в то же мгновение барон одним сильным толчком рванулся вперед… Марциана застонала от боли и, упершись кулаками ему в грудь, попыталась оттолкнуть мужа от себя. Но он мертвой хваткой вцепился в ее плечи, и сильная судорога исказила его правильные черты лица. Затем, издав сильный стон, барон вдруг странно задрожал, на мгновение замер, и, наконец, резко откинулся навзничь…