Лора и начальник охраны шли широким коридором, стены которого украшали живописные оригиналы картин; губернатор не тратился на живопись, просто взял ее попользоваться из запасников областного музея.
– А куда мы направляемся? – спросила женщина.
– В концертный зал.
– Тут и такое есть? – удивилась Лора.
– Небольшой, конечно, всего на пятьдесят мест. Но сцена хорошая. Николай Павлович любит иногда перед детдомовцами выступать с караоке.
– Похвально.
Начальник охраны остановился у одной из дверей, открыл ключом и пропустил вперед Лору. Женщина зашла в небольшую комнатку. Вытянутый вдоль стены стол, удобное кресло с выгнутой спинкой, большое зеркало на стене, в раме ярко горели лампочки.
– Это гримерка, – пояснил он. – Располагайтесь. Сейчас мои люди принесут ваши вещи.
– Вы только их предупредите, чтобы куб сюда не тащили. Пускай сразу на сцену поставят.
– Будет сделано, – сказав это, охранник вышел в коридор и закрыл за собой дверь…
Лора подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение.
– Главное, чтобы все получилось. – И она скрестила пальцы…
* * *
У богатых свои причуды. Не являлся исключением и губернатор Ладутько. Он был буквально помешан на сцене, мнил себя талантливым актером, хотя таковым и не являлся. А потому отгрохал у себя в особняке настоящий концертный зал. Раз в месяц он заполнял его детдомовцами и разыгрывал перед ними какую-нибудь сказку в своей интерпретации, причем умудрялся делать это совершенно один, без чьей-либо помощи. Ну, например, выходил на сцену в костюме Крокодила Гены, представлялся Аллигатором Геннадием и произносил длинную речь о том, какой он одинокий на этом белом свете и как ему плохо живется без друзей, а потом шасть за кулисы. А через минуту вновь на сцену, но уже в образе Чебурашки. Помашет огромными накладными ушами – и опять бежать переодеваться.
Но сегодня он был зрителем. Причем единственным – сидел в первом ряду, закинув ногу на ногу. Кроме него и Лоры, в концертном зале никого не было.
На сцене под ярким светом софитов стояла женщина в розовом фраке. Она взмахнула своей «волшебной» палочкой и вытащила за уши из голубого цилиндра белого кролика. Тот трусливо поджал лапки, посмотрел своими черными глазками-пуговками на Николая Павловича. Губернатор жиденько похлопал в ладоши и покривил носом – мол, ну что за банальщина, покажите же наконец что-то стоящее, а то скучновато становится.
Что ж, пора было переходить к делу. Продолжая улыбаться, она подошла к зеркальному кубу, поводила над ним ладонью, словно бы сканируя его содержимое. Затем резко отдернула руку и посерьезнела лицом.