Из хозблока наверх вела металлическая винтовая лестница. Андрей и Колян поднялись по ее ступенькам и замерли у приоткрытой двери. Прислушались. Тишина. Было лишь слышно, как где-то в глубине дома тикают настенные часы.
Мужчины крались узким темным коридором. Ларин уже успел пожалеть, что не прихватил с собой фонарик. Но, к счастью, у Петрашевского оказалась зажигалка. Останавливаясь у дверей, Колян щелкал ею, вчитывался в странные таблички на них. «Комната для релаксации», «Кабинет процедур». Было интересно заглянуть за них, узнать, что скрывается за этими странными названиями, от которых веяло больничным колоритом. Но каждая минута была на счету.
Неожиданно тусклое пламя зажигалки высветило на очередной двери листок с фамилиями, который был приклеен полоской скотча к табличке с надписью «Спальня». Гигант пробежался взглядом по списку, и его лицо расплылось в улыбке. В самом низу размашистым почерком было написано: «Виолетта П.».
– Ты, это, на стреме постой, – попросил Андрея Колян и взялся за дверную ручку.
Ларин кивнул.
Оказавшись в спальне, Петрашевский не решился задействовать зажигалку – вдруг кто-то из детей проснется, испугается его и закричит. А потому он тихо позвал:
– Виолетта, Виолетта…
Но в ответ – тишина. Было лишь слышно, как скрипят пружины матрасов, легкое детское посапывание. Вдруг Коляна кто-то схватил за руку. Бывший зэк оглянулся. На него из темноты смотрели два белка глаз.
– Виолетту увезли, – послышался сонный мальчишеский голос.
– Куда? – насторожился Петрашевский.
– К Николаю Павловичу, – ответили из темноты.
– Так ее здесь нет?
– Виолетта уехала. К Николаю Павловичу, – повторил голос.
Дверь приоткрылась.
– Быстрее, уходим, – позвал гиганта Андрей.
– Сейчас, сейчас, – уходить с пустыми руками Колян не собирался, ведь он пришел сюда ради одного – найти свою дочь.
Щелкнула зажигалка. Тусклое пламя осветило лицо рыжеволосого мальчика, сидевшего на кровати в позе лотоса с вытянутыми перед собой руками – словно бы лунатик. Казалось, что он сейчас встанет, пройдет мимо Коляна, выйдет за дверь…
Петрашевский метался от кровати к кровати, всматривался в лица. Наконец остановился у последней – она была пуста. Разбуженные дети сонными глазами смотрели на незнакомца.
– Где Виолетта? – в отчаянии спросил Колян.
– Виолетта уехала. К Николаю Павловичу, – хором ответили дети. – А вы кто?
– Я ее отец. Никому не говорите, что я приходил, только ей самой скажите.
– Давай же, уходим, – вновь поторопил его Ларин…
…Когда Альберт Эдмундович зашел в спальню и включил свет – все детдомовцы, за исключением одного, уже спали, укутавшись в одеяла. А вот рыжеволосый мальчик по-прежнему сидел на кровати с вытянутыми перед собой руками.