Мысли о Гансе, в свою очередь, вызвали еще более неприятные мысли о штурмбаннфюрере СС Грейфе.
«Не дают ему покоя мои удачи. Еще бы! У каждого разгорелись бы глаза на таких способных и преданных помощников, как эти русские Шамрай и Александров. Грейфе черной завистью завидует тому, что моя резидентура в Ленинграде не провалилась и успешно работает. Самое высокое начальство хвалило меня, обещало выхлопотать внеочередное звание и орден. А Грейфе начал вставлять палки в колеса как раз тогда, когда группа в Ленинграде оказалась в тяжелом положении, когда нужно послать курьеров. Понятно, ему выгодно, чтобы мои агенты провалились. Он тогда все свалит на меня. Проклятый карьерист!
Грейфе добивается провала группы, — продолжал рассуждать Эрлих, — это ясно, как дважды два. Но ведь я же не могу сказать об этом вслух. Да еще вчера мне донес Александров, что Шамрай стал постоянно вертеться около Грейфе, что-то беспрестанно шепчет ему. Грейфе даже несколько раз вызывал Шамрая к себе и вел с ним разговор один на один.
Этот Шамрай — тоже хорошая штучка. Сначала мне пел про Александрова, но видит, что я не поддаюсь, стал теперь Грейфе жужжать в уши.
Мой бог, до чего трудно работать! И когда только кончится эта проклятая война!»
Зазвонил телефон.
— Капитан Эрлих слушает.
— Скажите, вы полностью доверяете своему русскому?
Эрлих понял, что речь идет об Александрове.
— Да, господин штурмбаннфюрер.
— Зайдите ко мне.
— Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер.
Эрлих быстро оделся и направился к Грейфе.
В кабинете Грейфе был один.
— Садитесь, капитан. Я хочу, чтобы вы поняли до конца мою позицию в том вопросе, по которому мы с вами не можем найти общего языка. Вы настаиваете на посылке в качестве курьера именно Александрова.
— Да, господин штурмбаннфюрер.
— Предположим, что мои подозрения имеют основания. Александров переходит линию фронта, является в советскую контрразведку и выдает нашу группу агентов.
Повелительным жестом Грейфе остановил возражения, готовые сорваться с языка Эрлиха.
— Предположим, что правы вы: Александров на самом деле преданный нам человек. Оставив его здесь, мы ничем не рискуем и сохраняем хорошего работника. Как видите, наиболее логичным решением было бы решение не посылать Александрова.
— Но кого же тогда послать? Ведь послать необходимо, и притом немедленно.
— Что вы скажете о кандидатуре Шубина? — глядя на Эрлиха, спросил Грейфе.
Эрлих мгновенно вспомнил, что совсем недавно очень хорошо отзывался о Шубине Александров. Но сказать о рекомендации Александрова — значит погубить дело на корню. Тогда Грейфе ни за что не согласится послать Шубина. Эрлих решил только спросить: