Байрон взял ее за руку и повел вниз по Бриндли-Плейс в сторону каналов Бирмингема. Вся система каналов, тянущаяся на 33 мили, давно пришла в упадок, и сейчас здесь располагались кафе, рестораны и магазинчики. Он не поверил своим глазам, не узнав это, хорошо знакомое ему со студенческих лет, место…
— Ты давно была здесь? — спросил Байрон.
Даниэлла кивнула.
— Но никогда не заходила никуда поесть. Да я и сейчас не голодна. — Она попыталась вырвать свою руку.
Но Байрон держал ее крепко.
— Я уверен, что тебе надо подкрепиться.
Они выбрали столик наверху, на длинном открытом балконе, откуда можно было наблюдать за яркими узенькими лодочками, медленно проплывающими мимо. Отсюда был виден и Центр подводного мира, где посетители гуляли по туннелю, за стеклами которого плавали акулы и электрические скаты.
— Что будешь пить? — спросил Байрон.
— Тоник, — без выражения ответила Даниэлла.
Он очень боялся оставлять ее одну, когда отправился в бар: ему казалось, что она встанет и уйдет. Но когда он вернулся, Даниэлла изучала меню. Байрон поставил перед ней заказанный напиток, но она даже не взглянула на него, лишь тихо произнесла «спасибо».
Он с болью заметил тени под ее глазами, которых прежде не было. Она выглядела похудевшей, побледневшей. Байрона зазнобило при мысли о том, что ее бледность вызвана бурной и страстной ночью. Он жалел, что не воспользовался удобным случаем и не врезал этому великану в челюсть, вместо этого пройдя мимо и не удостоив его даже взглядом. Он так хотел ему врезать, и только здравомыслие удержало его от этого шага.
Даниэлла в конце концов остановилась на ассорти из морепродуктов, а Байрон заказал себе стейк с гарниром. Она все еще избегала его взгляда.
— Тебя что-то беспокоит, Даниэлла?
Она покачала головой.
— Думаешь о своем возлюбленном? — Эти слова вырвались у Байрона помимо его воли. И от своих же насмешливых слов ему стало неловко и неуютно. Разве это его дело? Не следовало так обращаться с ней, раз он хочет, чтобы она была с ним.
— Его зовут Тони, — процедила Даниэлла сквозь зубы.
— Хорошо, — пожал плечами Байрон. — Пусть будет Тони. Расскажи мне о нем. — Он хотел знать все: сколько они уже знакомы, что друг для друга значат и какие у Тони намерения, а также — что они делали вместе!
— Почему я должна рассказывать? — возразила ему Даниэлла.
— Потому что мне интересно.
— Уж, конечно, интересно, — огрызнулась она. — Точно такой же интерес, как к корзине с сырой рыбой. Не суй нос в мои дела!
— Между вами это серьезно?
Невероятно голубые глаза Даниэллы враждебно вспыхнули.