Она резко затормозила на больничной автостоянке, бросилась из машины к регистратуре, выяснила, в какой палате лежит Байрон, и понеслась по больничным коридорам. Вслед ей неодобрительно смотрели и осуждающе качали головами.
Она толкнула незапертую дверь и замерла на пороге. Все было так, словно она опять видела перед собой Джона. Перед ней была такая же бритая голова, такие же трубочки и проволочки, присоединенные к ней, и такая же медсестра со строгим лицом, сидящая у изголовья пострадавшего.
Но Джон-то умер!
Даниэлла, белая как мел, пошатываясь, сделала шаг вперед.
— Вы кто? — строгим тихим голосом спросила ее медсестра.
— Я — бывшая жена Байрона. О Господи, он умрет? — И снова слезы хлынули из ее глаз. Она стояла, переводя взгляд с медсестры на Байрона и обратно. О, как она хотела броситься к его кровати, обнять его, поговорить с ним, открыть ему наконец свое сердце! Но Байрон не услышит ее, он лежит без сознания. Или просто спит?
Даниэлла знала только, что на Байрона упало несколько кирпичей с разрушающейся галереи. Похоже, история повторялась. Она отчетливо помнила тот последний день, когда она была здесь, и свои тогдашние чувства — боль, тревогу и страх. Джон тогда не выбрался. Он так и не пришел в сознание. Джон перестал дышать тихо и незаметно, пока Даниэлла держала его за руку.
«Господи, не допусти, чтобы это произошло с Байроном», — молилась она. Если он умрет, ее боль будет в сто раз сильней, чем сейчас. О, это совершенно невозможно будет вынести! Ей тогда останется только умереть.
— Мы делаем все, что в наших силах, — ответила ей медсестра.
Они почти всегда говорили это в подобных случаях.
— Он без сознания?
Неожиданно медсестра улыбнулась.
— Больше нет. Он пришел в себя час назад и теперь спит.
— Какие у него повреждения?
— Черепно-мозговая травма. Хирург его уже прооперировал. Вероятно, он теперь будет спать несколько часов. На вашем месте я бы пришла к нему завтра.
«Но завтра я лечу в Америку». Эти слова Даниэлла никогда бы и не произнесла вслух, так как знала теперь, что лететь она не может — по крайней мере до тех пор, пока жизнь Байрона в опасности.
— Можно мне здесь немного посидеть? Знаете, мне никто не сообщил. Я прочитала об этом в газете. Я… — Голос ее прервался, и по щекам градом покатились слезы. Никто даже не подумал о том, чтобы сообщить ей. Никто и не догадывается, как сильно она любит Байрона.
— Хорошо, несколько минут посидите, — смягчившись, проговорила медсестра. — Я могу сделать себе небольшой перерыв. Если заметите любое изменение, нажмите на эту кнопку. Любое, вы поняли?