«О Собек, чьим потом питается Нил, обрати этот лотерейный билет, пропитанный нашим потом, в наличные деньги, дабы мы могли отблагодарить тебя должным поклонением».
По-моему, их беспокоило и то, что я способна понять, что все эти молитвенные ритуалы были как-то связаны с сексом. Они закрывались в гостиной для их совершения, а потом выходили оттуда — все потные, взъерошенные и полураздетые. Конечно, Паоло и Миранда после этого смущались при виде меня. В общем, я им не очень нравилась. К тому же, имея в доме ребенка, мама как-то не вполне годилась на роль ясновидящей.
Но окончательным поводом послужило то, о чем мне особенно неприятно писать, хоть это и правда. Они выбрали меня, потому что я оказалась такой тупицей, что поверила им и спустилась в канализационный люк.
Я, конечно, побаивалась их иногда, когда они особенно чудили. Но, видимо, недостаточно сильно побаивалась. Вообще-то, мне казалось, что если я буду в этом участвовать, то, может, они придут в себя. Мама явно ускользала куда-то в иное пространство, и я не знала, как ее удержать, а потому решила просто выждать. Они велели мне молиться Собеку, и я молилась. Они говорили, что скоро все изменится и грядет вознаграждение, и я кивала. В общем, тоска зеленая.
— В этот раз придется тебе спуститься туда вместе с матерью, — сказал Паоло, сдвинув крышку люка. — Я посторожу на всякий случай, вдруг копы появятся.
— Темно-то как.
Стоя у люка, я разглядела только блики на поверхности воды в глубине колодца.
Раньше, когда они спускались в люк, я обычно стояла на стреме. Я стояла на углу переулка, глядя то на отражение уличных фонарей в темной воде, то на проезжавшие машины. Иногда, глядя на воду в глубине колодца, я отвлекалась и думала о другом: о школе, о подружках, о том, как я когда-нибудь поступлю в колледж, а потом в политехнический вуз, — а глаза при этом как бы жили своей жизнью и подшучивали надо мной. Как-то раз мне привиделся хвост, волочившийся по воде. В другой раз вроде бы сверкнули золотисто-желтые глаза размером с теннисные мячи. Я чуть было не окликнула маму, но, пока я разевала рот, видение, чем бы оно ни было вызвано, исчезло.
Как бы то ни было, лезть вниз мне совсем не хотелось.
— Все в порядке, — сказала я Паоло. — Я вполне могу постоять на стреме. Мне не скучно.
Мать рассмеялась и поцеловала меня в лоб:
— Ты права. Скучают только зануды. — Это была одна из ее любимых поговорок.
Паоло схватился за живот:
— У меня что-то с желудком, Амайя. На этот раз лучше тебе пойти с матерью и Мирандой. Может, тебе повезет больше, чем нам. У тебя глаза помоложе.