Нельзя сказать, чтобы характер молодого человека формировался исключительно под воздействием книг Хильти. Однако многое, утверждаемое швейцарским протестантом, прочно осело в сознании католика Аденауэра.
Фрайбургский университет не оправдал надежд. Лучшие преподавательские силы предпочитали крупные центры. Сдав экзамены первого семестра и получив соответствующее удостоверение, Аденауэр отправился в Мюнхен. Немецкая система университетского образования давала студентам возможность самим выбирать, где учиться и что изучать. После шести семестров полагалось держать выпускные экзамены, чтобы получить диплом о высшем образовании.
В Мюнхенский университет за Аденауэром потянулся Раймунд Шлютер — такой же бедный студент из Кёльна. Земляки вместе ходили на занятия, вели неторопливые беседы в свободное время. Конрад по-прежнему проявлял упорство в учебе. И тем не менее, а может быть благодаря этому, оставалось порядочно времени для приобщения к культурным ценностям, накопленным столицей Баварии. Частенько бывали со Шлютером на стоячих местах в драматическом театре и опере. Увлекались Рихардом Вагнером. С восторгом обсуждали его бравурность и мощь. Позднее, однако, Аденауэр полностью утратил интерес к этому своеобразному композитору.
Особое удовольствие испытывали в Старой Пинакотеке — одной из крупнейших картинных галерей Европы. Ходили в нее раз за разом. Подолгу останавливались перед каждой картиной. Внимательно рассматривали живопись немецкой школы. Вглядывались в портреты Альбрехта Дюрера, его четырех апостолов, в распятого Христа Лукаса Кранаха Старшего и его Марию с ребенком, в мрачноватые лица на портретах Христофа Амбергера, в загадочные пейзажи Альбрехта Альтдорфера.
В зале нидерландской школы проходили мимо непонятных картин Хиеронимуса Босха, но обсуждали каждую деталь запоминающегося лица «Старой крестьянки» Питера Брейгеля Старшего.
Поражали картины Рубенса. Они занимали два просторных зала, влекли не только выразительностью и яркостью красок, но и своими огромными размерами, усиливавшими эффект восприятия его мифических и библейских героев. Молча, несколько смущаясь, любовались роскошными полнотелыми красавицами, обнаженную плоть которых художник выписывал с особой тщательностью. Надолго приковывали к себе внимание рубенсовские «Низвержение в ад грешников» и «Страшный суд» с бесчисленным количеством человеческих фигур, обреченных на вечные муки.
В соседнем зале спокойная живопись Антониса ван Дейка как бы уравновешивала неистовство Рубенса.
Голландскую живопись представляли немногие и весьма выразительные полотна с религиозными сюжетами Рембрандта ван Рейна. С ними контрастировали пейзажи и бытовые сцены малоизвестных художников. Бесконечные ровные ландшафты, веселые лица крестьян, красочные натюрморты поднимали настроение. Друзья по несколько раз возвращались к впечатляющим полотнам.