Позицию в отношении ГДР канцлер не менял никогда.
Он не признавал ее в качестве законного государства, называл не иначе, как «советская оккупационная зона» или «так называемая ГДР». Постоянно подчеркивал, что соревнование двух систем в Германии все с большей очевидностью выигрывает мир свободы и демократии. Экономические успехи на Востоке несравнимы с тем подъемом, который переживает Западная Германия.
В октябре 1954 года в ГДР прошли парламентские выборы. На очередной пресс-конференции Аденауэр назвал их профанацией демократии, доведенной до абсурда.
— Судите сами, — взволнованно говорил канцлер. — Они объявили выборы самыми демократическими в истории Германии. За единый безальтернативный список подано 99,4 процента голосов при участии 98,4 процента избирателей. Коммунисты буквально вели избирателей к урнам, да еще выбросили лозунг: «Кто — за мир, тот может сразу и открыто опустить бюллетень в урну, а кто против — может воспользоваться кабиной». — Аденауэр сделал паузу и при полном молчании зала продолжил: — Столь унизительных выборов в Германии не было даже в самые мрачные времена. Не удивительно, что люди ногами голосуют против коммунистической системы и целыми семьями бегут на Запад. Ведь за пять лет после образования Федеративной Республики в нее из Восточной Германии переселились 1 миллион 150 тысяч человек.
Многие критиковали Аденауэра за излишне жесткую линию в отношении ГДР, его непримиримую борьбу против ее международного признания. Здесь, пожалуй, можно говорить о серьезных просчетах канцлера. Воссоединение он считал возможным только на основе западных демократических ценностей. Но, не признавая ГДР, он еще более привязывал ее к противоположному миру. И когда выступление восточноберлинских рабочих против тарифной политики правительства 17 июня 1953 года Аденауэр расценил как широкомасштабную попытку населения ГДР покончить с тоталитарным режимом, эта оценка оказалась ошибочной. Выступление носило локальный характер. Оно заставило власти ГДР кое в чем уступить, но главное — они приняли пропагандистские и иные меры по укреплению режима. И это в значительной мере удалось.
Последующие годы показали, что «мягкая» политика в отношении ГДР, а затем и ее признание при канцлерстве В. Брандта дали огромный стимул для сближения западных и восточных немцев. Притягательная сила западного образа жизни, прогрессивной экономической системы, основанной на социальном рыночном хозяйстве, возросла многократно. Создались условия, когда слияние двух Германий стало неотвратимым. Свобода победила тоталитаризм. То, что казалось Аденауэру отдаленной исторической перспективой, свершалось на глазах его современников. Сам Аденауэр к этому времени уже ушел из жизни.