Де Голль слушал внимательно, время от времени утвердительно кивая головой. Поинтересовался, нет ли опасности возрождения национализма или вспышки коммунизма в Федеративной Республике. С удовлетворением воспринял ответ: немцы слишком тяжело пережили национал-социализм, чтобы вновь вернуться к тоталитаризму в любом обличье. Демократические и христианские ценности прочно укоренились в обществе. Поражение в двух мировых войнах полностью исключили для немцев какие-либо империалистические устремления. Восстановление армии продиктовано только одним желанием — внести свой вклад в безопасность Западной Европы. Примирение с Францией выбило бы последнюю опору у националистов.
— Французы, — сказал генерал, — верят, что немцы стали иными. Основа для сотрудничества имеется. Франция не питает иллюзий в отношении доброй воли как России, так и Соединенных Штатов. Американцы остаются американцами. Англия — остров, играющий второстепенную роль. Де Голль сделал паузу и высказал свою заветную мысль:
— Мы должны оживить Европу и распространить наше влияние на Восток: на Польшу, Чехословакию, Венгрию, Румынию, на европейскую часть России. Нужно сотрудничать с ними и не быть инструментом Америки. Рамки Италии и Бенилюкса для нас слишком узки. Европа может быть или целой, или никакой. Наши страны обязаны внести решающий вклад в ее единение.
Аденауэр промолчал. Он несколько иначе представлял европейское развитие, но возражать генералу не стал. В главном они сходились — содружество Франции и Федеративной Республики образует краеугольный камень новой Европы. Канцлер непосредственно убедился в том, что де Голль — человек простой и естественный, несколько одинокий, но открытый и откровенный. Рассеивались предубеждения, крепла симпатия. Аденауэр радовался, что встретился с генералом в его доме, а не в официальном Париже.
Теплый сентябрьский день угасал. Подходя к дому, генерал посетовал на здоровье:
— Годами я моложе вас, но на деле у меня меньше, чем у вас физических и психологических сил.
— Работа, к которой вы приступили, даст вам новые силы, — возразил канцлер. — После крушения нацизма я думал, что не смогу вернуться к активной деятельности. Но начал работать и обрел энергию, которую сохраняю и сейчас.
К ужину подъехали члены делегаций. Обстановка сложилась непринужденная. Хорошее настроение шефов передалось и сопровождающим. Быстро согласовали общее коммюнике о встрече. Отметили, что президент Франции и канцлер Федеративной Республики Германия открыто и дружески обменялись мнениями по важнейшим аспектам двусторонних отношений и международного положения. Пришли к заключению, что немцы и французы будут тесно сотрудничать в построении Европы и в укреплении североатлантического союза.