Канцлер, его помощники и секретариат заняли дворец Шаумбург на Кобленцер-штрассе. Небольшое по дворцовым меркам двухэтажное строение с плоской крышей расположилось в парке с обширными газонами и тенистыми деревьями. Когда-то дворец принадлежал сестре кайзера Виктории, вдове принца Адольфа цу Шаумбург-Липпе. В 63 года она вышла замуж за 27-летнего русского авантюриста Зубкова, который в апартаментах, где теперь устроили кабинет канцлера, за несколько недель прокутил с друзьями и проиграл все состояние августейшей супруги.
К парку резиденции канцлера примыкал менее просторный земельный участок, где на небольшой вилле Хаммершмидт разместился президент Хойс. У президентской резиденции также был русский мотив. Виллу построил в XIX веке «сахарный король» Леопольд Кёниг, поставлявший конфеты и другие сладости русским царям. Потом ее купил коммерсант Рудольф Хаммершмидт, который длительное время проживал в России, где и нажил состояние.
Когда Хойс переезжал из временной резиденции, располагавшейся на одном из холмов на окраине Бонна, на виллу Хаммершмидт, он сказал, что лучше быть ближе к Аденауэру, чем к Господу Богу.
По средам во дворце Шаумбург проходили заседания Кабинета министров. В просторной комнате канцлер и министры рассаживались за овальным столом. Сославшись на рекомендации врача, некурящий Аденауэр запретил курение во время заседаний, и заядлые курильщики вынуждены были выходить в соседние комнаты.
Канцлер со своего места посредине стола начинал заседание сообщением об общем положении дел в стране. Его первыми словами обычно были: «положение серьезное» или «положение серьезное, как никогда ранее». Вскоре они стали предметом подшучиваний. Но канцлер не изменял себе. Он не был пессимистом в полном смысле слова. Считал, однако, что государственному деятелю необходима доля скепсиса, что она позволяет более трезво оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения.
К заседаниям Кабинета Аденауэр готовился тщательно. Скрупулезно изучал необходимые материалы, вникал в сущность обсуждаемых дел и заранее подбирал убедительные аргументы. Внимательно и терпеливо выслушивал выступавших министров. Не прерывал их, даже если они говорили долго. Поигрывал карандашом. Иногда делал заметки в блокноте, лежавшем перед ним. На вопросы и предложения обычно давал совет немедленно: соглашался или отказывал. Но если ему не все было ясно или приводимые аргументы не убеждали, откладывал решение на несколько дней. Давить на него было бесполезно. Не любил, когда его поправляли. Но министры знали, что, выбрав подходящий момент и приведя убедительную аргументацию, можно добиться изменения его позиции.