Французские монархи удивляли своих гостей многоярусными тортами. Так, на пир, устроенный Людовиком XIV по случаю крещения внука, был подан огромный торт, весьма натурально изображавший появление на свет виновника торжества, герцога Людовика Бургундского, из чрева матери, изготовленного из марципана.
Карлицы из пирога
В России торты появились вместе с приглашенными из-за границы кондитерами. На обед могли подать, например, торт с сюрпризом — «запеченные» в тесте лилипуты или жаворонки и голуби.
Так, на пиру по случаю бракосочетания герцога Курляндского и принцессы Анны в 1710 году в Петербурге, как вспоминал впоследствии датский посланник Юст Юль, «по окончании обеда в залу внесли два пирога; один поставили на стол, за которым сидели гости, другой — на стол к новобрачным. Когда пироги взрезали, то оказалось, что в каждом из них лежит по карлице. Обе были затянуты во французское платье и имели самую модную высокую прическу. Та, что была в пироге на столе новобрачных, поднялась на ноги и сказала по-русски речь в стихах. Затем, вылезши из пирога, она поздоровалась с новобрачными и прочими лицами, сидевшими за их столом. Другую карлицу — из пирога на столе для гостей — царь сам перенес и поставил на стол к молодым. Тут заиграли менуэт, и карлицы весьма изящно протанцевали этот танец на столе пред новобрачными».
Один из иностранных посланников при дворе Петра I вспоминал, как на торжественном приеме «подали три забавных пирога: когда вскрыли первый — на столе вельмож, из него вышла нагая, лишь в нарядном головном уборе, карлица. Обращаясь к обществу, она произнесла речь, и пирог унесли. На стол дамам таким же образом подали карлика. Из третьего пирога, поданного на стол дворян, стаей выпорхнули 12 куропаток, так шумно хлопавших крыльями, что переполошили общество».
Лучше не скажешь
Фантазия современных дизайнеров от кулинарии тоже способна удивить публику. Например, фонтаны из шампанского и шоколада, ледяные птицы с черной икрой внутри, коктейли со скорпионами вместо дольки лимона…
Оказывается, роскошь нужна человеческому обществу, она в некотором роде является двигателем прогресса. Французский историк Фернан Бродель так объясняет этот феномен: «Когда какая-либо пища, долго бывшая редкой и вожделенной, оказывается наконец доступной массам, следует резкий скачок в ее потреблении, можно сказать, взрыв долго подавлявшегося аппетита. Но, оказавшись «популяризированным», этот вид пищи быстро теряет свою привлекательность. Таким образом, богачи осуждены подготавливать жизнь бедняков в будущем. И в последнем счете это служит им оправданием: они испытывают те удовольствия, которые немного раньше или немного позже станут достоянием массы»..