Снежка, разглядывая «золотой ключик» со всех сторон, вышла в лоджию и широким размашистым движением бросила вниз гордость и авторитет Бастиона — отмычку, на которую он прошлым летом потратил немало нервов, мыла и денег, сначала снимая слепок с экземпляра ключа, хранившегося в «ключевом хозяйстве» у начальника лагеря, а потом заказывая дубликат у слесаря из своего домоуправления, который подозрительно его выспрашивал, почему такие детективные ужасы и мыльные оперы.
— Пункт пятый внутрилагерного распорядка: «Категорически запрещается покидать территорию лагеря» и тэ дэ. Поняли, мальчики? Покидать нельзя, а кинуть можно.
Иван и Бастион не смогли оценить каламбур по достоинству, не зная того, что ключ неприятно холодил локоть Снежаны в рукаве, куда она его засунула еще на пути в лоджию. «Кинуть» на блатном жаргоне означает «обмануть», что и сделала Снежка, которая никогда ничего не боялась, тем более, что наградой на этот раз служил персональный пропуск на свободу.
Ее отец, известный хирург-кардиолог, разведясь с женой, продолжал отчаянно любить дочь, часто с ней встречался, был в курсе ее увлечений, причем считал, что Снежкина храбрость — какая-то патология, природный феномен, заключающийся в том, что ее органы внутренней секреции выделяют мало адреналина — гормона страха.
Сама же Снежана думала, что с ней ничего не может случится, что все самое плохое уже случилось, когда ушел папа, и поэтому в критической ситуации выбирая, как ей поступить: драться, стоять или удирать — всегда выбирала первое.
Зато растерявшийся Бастион взял, что осталось: сначала зыстыл на месте, нецензурно матеря коварную гадину, а затем бросился из комнаты, чтобы попытаться найти ключ внизу. «Щас!»
— Ты зачем так поступила? — спросила Фрида, деликатная душа которой не любила несправедливости, хотя Снежка, дважды за вечер становившаяся причиной скандалов, после каких Фрида переживала бы, наверное, месяц, вызывала у нее уважение своей неустрашимостью.
— Спасая их для будущих великих деяний. «Десять негритят пошли купаться в море», пошли купаться в море сквозь дырочку в заборе… Не хочу я им на гробы скидываться всем отрядом, — ответила уже из-под одеяла Снежка.
Стас, несомненно, был лучшим парнем в лагере, а может, и на всем Черноморском побережье и за его внимание стоило побороться — так решила Снежана — и поэтому, когда девчонки уснули, она тихонько встала, стараясь не наделать лишнего шума, и пошла к кровати Насти.
Руки у Снежаны Владиславовны были по-деревянному вытянуты вперед, закаченные к переносице глаза полуприкрыты — ни дать, ни взять, настоящий лунатик, если б кто-нибудь надумал проснуться.