— Во-оля! — выплеснул в воздух чужой планеты древний клич своего рода Ротгкхон. Он взмахнул копьем, подбивая пику всадника, летящего прямо на него, подтолкнул ратовище дальше, нанося основанием хлесткий удар в лошадиный нос, отпугивая ее в сторону и заставляя подняться на дыбы, качнулся, скользнув в освободившееся пространство, от души полосонул лезвием бедро проносящегося слева булгара, обратным движением под ребра выбил из седла правого, в длинном выпаде дотянулся до того, что налетал за ним, увернулся от конской морды, рубанул мелькнувшую рядом руку, поднырнул под вставшую дыбом и уже валящуюся набок лошадь, увидел вблизи чье-то колено, рубанул, уколол в другую сторону… И тут сильнейший удар в плечо опрокинул его на спину.
Копье врезалось в вербовщика с такой силой, что не просто сбило, но и отшвырнуло на несколько шагов. Спасаясь от копыт, Лесослав тут же поддернул ноги, приподнялся, несколько раз что есть силы рубанул по сторонам, подсекая конские ноги. Всадники начали заваливаться — он же, наоборот, смог вскочить, вогнать кончик копья под подбородок зазевавшемуся бородачу, тут же рубанул по шее другого близкого булгарина, попятился еще на шаг, почти к самой катапульте, не позволяя озверевшей толпе порубить ее, порезать ремни и скинуть в реку.
— Н-на! — На сей раз зазевался он, и ловкий враг метнул пику, попав Ротгкхону точно в грудь. Вербовщик, услышав треск собственных ребер, кашлянул выбитым из легких воздухом, отлетел головой на опору катапульты и потерял копье. Поэтому подскочившего булгарина рубанул по вскинутой руке уже мечом, отмахнулся им же от другого, увернулся от пики, рубанул наискось поперек конской морды, упал от нового удара, снова вскочил, с воем ринулся вперед, рисуя клинком стремительный оборонительный круг, схлопотал копьем в ногу, но в ответ успел рубануть еще один конский череп.
Шансов выжить у него не оставалось, но кое-чего Лесослав все же добился — выросшая перед катапультой груда бьющихся в судорогах конских тел не давала нападающим подойти к «козлам» и оттягивала миг гибели механизма еще хоть на несколько мгновений.
— Да сдохни же, тварь! — Ему в бок впилось еще одно копье, снова сорвав дыхание.
Ротгкхон отлетел к опоре, врезался в нее головой, сполз вниз. На миг в глазах потемнело, а в следующий момент он различил среди красного марева человека, замахнувшегося мечом на веревки крепления рычага, и тут же вогнал свой меч ему под кольчужную юбку. Снова попытался встать — в живот тут же ударила отточенная сталь, пытаясь приколоть Лесослава к бревну. Хрипя, вербовщик согнулся от боли, упал на колени, невольно подставляя шею под удар милосердия — но тут совсем рядом запели трубы, и последний защитник катапульты успел завалиться набок прежде, чем ему смахнули голову. Только поэтому его просто ткнули еще пару раз чем-то острым — и даже не перерезали горло.