— Как они, как боярин? Хоть кто-то уцелел?
— Здесь Валуй, под щитом! — весело отозвался один из ратников. — Стонет! Коли голос подает, стало быть, живой… И еще кто-то рядом ругается!
Друг Лесослава отделался двумя переломами левой ноги и одним левой же руки — где лошади прошли, там его и покалечило. Правда, был он без сознания. Так, бесчувственным, боярина замотали в лубки и сразу унесли на ладью. Ломаными извлекли еще семерых дружинников, а трое оказались и вовсе без единой царапины — когда удар булгарской конницы опрокинул строй, их просто завалило тушами. Остальным повезло меньше. Кого-то пробило пикой, кому-то смяло голову или грудь, безотказный Велига получил глубокую рану в плече, густо забитую рваными кольчужными кольцами. Он был жив, в сознании и даже улыбался — но Ротгкхон сильно сомневался, что при здешнем уровне медицины такое повреждение удастся залечить. Все же учение третьего друида очень и очень сильно уступало пятому.
Печальным открытием для Лесослава стало и то, что рядом с ним остались сражаться за стенобитную машину пятеро новиков-черносотенцев. Булгары изрубили их буквально в кашу — сами же мальчишки, похоже, не успели причинить врагу никакого урона. А ведь храбрость юных бойцов, наберись они побольше опыта, могла бы принести в будущем немало пользы.
— Глазам не верю, братья! — за стремительно шагающим княжичем насилу поспевали четверо раскрасневшихся телохранителей. — Не может быть! И вправду не единой царапины… Ты защитил ее, иноземец! Ты смог, Лесослав, ты устоял!
Святогор, резко остановившись, похлопал по бревнам катапульты кулаком, развернулся к вербовщику:
— Да, отныне ты сотник, Лесослав! Заслужил! Молодец! — Княжич порывисто кинулся к Ротгкхону, крепко, со всей своей молодецкой силы его обнял. От обрушившейся острой боли вербовщик еще успел что-то громко крякнуть…
…пришел в себя он в какой-то сумрачной норе, лежа под тканью, подозрительно напоминающей половинку савана. В испуге Ротгкхон сдернул тряпку, порывисто сел, поморщился от боли — и понял, что находится в горнице занятой княжичем избы. Святогор, Журба, боярин Горислав, молодой волхв и еще несколько дружинников расположились кто за столом, кто у стены на лавке, кто у разорванного маленького окошка. Однако из-за тугости мыслей после обморока Ротгкхон все-таки спросил:
— Где я?
— У тебя кончилось заклятье, Лесослав? — спросил Журба.
— Какое еще заклятье? — не понял вербовщик.
— Сними рубаху, иноземец, — ласково попросил княжич.
Почуяв от такого тона неладное, Ротгкхон спорить не стал, расстегнул косоворотку, осторожно стянул ее через голову, ослабил обтяжку компрессионного жилета, откинул крючки, сбросил набок. Следом снял короткую исподнюю рубаху, во многих местах пропитавшуюся кровью — даже лучший во Вселенной компрессионный комплект не способен без остатка поглотить прямой удар тяжелого отточенного копья.