— Месяц, — кратко провозгласил свой приговор Избор. — Ранее тебе меча не поднять.
— Где засели? — обсасывая очередную карасиную хребтинку, поинтересовался вербовщик.
— В верховье Щучьего ручья, отсель на закат верст пять будет. Точнее не знаю, но на разбой оттуда вылазят… Ты прости, Лесослав, что заместо пира знатного тебя так…
— Ничто, боярин. Для того и нужны друзья, чтобы в трудный момент плечо и меч свой предложить. Вычистим твоих татей, княжич меня сроком поездки не ограничил. Сказывал токмо, дуван через десять дней случится. Советовал не опоздать.
— Дуван?! — встрепенулся боярин. — Тогда я с вами в Муром возвращаюсь! А когда сказывал? Может, дни уже считаются?
— Сказывал позавчера, — припомнил вербовщик. — Стало быть, восемь дней еще есть. Ну, семь-то всяко будет!
— И два дня пути. Стало быть, через пять надобно ехать. Я смогу через пять ден в седло подняться, Избор?
— Сможешь. Токмо ехать придется не спеша.
— Ништо. То ж не ногами топать. Лошадь и слабого довезет.
— Пять… — вздохнул Лесослав, допил кружку браги, отодвинул опустевшее блюдо, откинулся к стенке и погладил живот: — Не, сегодня никуда не пойду. А завтра придется. Иначе не поспеть. Душегубов ведь, как понимаю, еще и выслеживать придется?
Ротгкхон даже не представлял, как это будет происходить на самом деле.
На рассвете, отпоив гостей квасом и покормив печеными яйцами, сдобренными перемешанной с перцем солью, боярин Валуй дал им обоих своих холопов и свежих лошадей.
— Укажешь Макушину гарь гостям, где тати Захарку с бабами обобрали, — приказал он ратнику. — Слушайтесь сотника, ако меня самого! Да поможет вам Перун. Скачите!
Холопы скакунов не жалели, пустили в галоп, и на месте маленький отряд оказался уже через четверть часа.
— Здесь было, — спешились местные ратники. — Донага бедолаг раздели, погань лесная, ничего не оставили. Опозорили. Хорошо хоть до смерти не убили.
Место на повороте дороги было светлым, здесь еще подрастал молодой березнячок. Судя по названию, совсем недавно тут случился пожар, и лес только-только начал снова обживать мертвую пустошь. Однако шагах в ста на север за березняком поднимался ельник. Тоже молоденький, но густой до полной непроглядности.
— Коли и прятаться, то только там, — указал на него Ротгкхон. — Больше просто негде.
— Подождите здесь, — спрыгнул на землю Избор.
— Что ты хочешь делать? — не понял вербовщик.
— Ждите, — твердо повторил волхв. — В вас запах мирской, голодный. Вы их спугнете.
Юноша, скинув стеганку и штаны, оправился к ельнику и долго бродил нагим между деревьями, иногда появляясь на краю, а иногда вовсе растворяясь в сочной зеленой гуще. Наконец волхв вернулся, торопливо влез в штаны и куртку, зябко поежился и сказал: