Снова она взглянула на него, и сейчас уже Антон был вынужден отвести глаза. Это придало Магде смелости.
– У меня есть подруга, хорошая подруга. Я, может быть, рассказывала вам о ней? Клара Зауэр.
Кажется, рассказывала. Какую-то романтическую историю про то, как один их постоялец женился на кельнерше из ресторана и как Магда подружилась с этой женщиной.
– Клара старше, она знает жизнь. И мужчин. Я решилась спросить у нее совета… И она мне всё объяснила. – Магда кашлянула и быстро-быстро, скороговоркой произнесла. – Клара сказала, что мужчины устроены иначе, чем мы. Что для них, то есть для вас, очень важна физиология. Вы не виноваты, вас такими сделала природа. И если вы не получаете то, что вам так необходимо, отношения утрачивают для вас смысл… Вы ведь понимаете, о чем я?
Антон замигал.
– Кажется, понимаю, но уверяю вас…
Она вскинула ладонь.
– Нет-нет, молчите. Я всё решила. Раз я вас люблю, не имеет значения, когда это случится. Я не ханжа. Знайте: я готова. Мне нужно было сказать вам это непременно сейчас, потому что матери нынче ночью не будет. Она уезжает навестить тетю Грету в Базель. Я буду одна и оставлю дверь незапертой… Ну вот, я всё и сказала.
Кажется, ей ужасно хотелось опять спрятать взгляд, но еще больше она желала видеть его реакцию. По тому, каким горячим сделалось лицо, Антон догадался, что краснеет. Что за идиотское положение – оказаться в роли целомудренного Иосифа!
Магда поднялась.
– Вы не ждали этого. Вы изумлены. Ничего сейчас не говорите. Вообще – не нужно никаких слов. Если ночью вы не придете – я и так всё пойму.
Она бросилась к двери, но на пороге оглянулась.
– Я буду молиться, чтобы в клинике всё сложилось так, как вам хочется. И чтоб сегодня ночью вы пришли ко мне счастливым.
Выскользнула в коридор, но дверь прикрыла беззвучно – даже в минуту крайнего волнения не забыла о спящем.
* * *
В любой другой день эта сцена взволновала бы Антона гораздо сильнее. Сейчас же он чувствовал лишь смущение и, конечно, был тронут ее храбростью. Но как только Магда помянула о сегодняшней ночи, в голове мелькнуло: «к тому времени всё будет известно» – и ни о чем другом он думать уже не мог.
Ну, пора идти.
Спускаясь по лестнице, Антон вспомнил, что обещал Рэндомам сделать памятный снимок. Черт! Фотокамера на полке в платяном шкафу, а шкаф-то в спальне.
Вернулся. К спальне приблизился на цыпочках, ручку двери повернул очень медленно. Если гость проснется, придется вступать в разговор, а поговорить Василевский любит. Должно быть, нервная разрядка после всего, что он пережил.