– Ваш доктор преувеличил степень риска. Наверное, не хотел отдавать другому врачу выгодного пациента. Поверьте, Вики… – Первый раз ее так назвал, и ничего – оказалось, можно. – Поверьте, Вики, Куно Шницлер ни за что не стал бы оперировать при десятипроцентном шансе на успех, – заявил Антон со всей уверенностью, какую только мог изобразить.
На самом деле стал бы, еще как стал бы. Чем выше степень риска, тем больше славы и тем меньше критики за неудачу.
Но Виктория поверила. И сказала нечто такое, от чего в хмуром саду словно сделалось светлее:
– Антуан, прошу вас, не оставляйте меня одну. Будьте рядом. Я должна за кого-то держаться, иначе…
Приподнялась, обняла его, прижалась к груди и снова заплакала, но уже без раздирающего сердце воя.
Очень осторожно, медленно Антон положил руку на ее плечо. Оно оказалось неожиданно мягким. Шелковистые волосы щекотали ему подбородок, от них пахло лавандой и чем-то нежным, немного пряным.
Невероятно!
Она сама попросила не оставлять ее! Они обнимают друг друга!
Сколько раз он пытался представить, как это будет, но буксовало воображение.
Виктория подняла заплаканное лицо:
– У вас сердцебиение. Вы тоже волнуетесь. Господи, я замочила вам слезами рубашку.
И внезапно Антон понял: сейчас! Нужно сказать ей всё именно сейчас! Это не будет бестактностью или коварством. Он не воспользуется моментом, когда она открыта, слаба и беззащитна. Здесь иная, более могучая логика.
Когда ведет наступление Беда, когда угрожает Смерть, силы Жизни и Любви должны смыкаться. (Именно таким возвышенным слогом и подумалось.) Виктория боится потерять единственного человека, которого любит и который любит ее. Так пусть же знает, что есть еще кто-то, любящий ее не меньше Лоуренса.
Должно быть, у Антона напряглись мышцы. Или, может быть, по телу прошла дрожь. Во всяком случае Виктория что-то почувствовала.
Немного отодвинувшись, она смотрела на него пристально, словно только что разглядела по-настоящему.
– Я вижу теперь, что вы ходили сюда не только из-за подготовки к операции, – сказала она. – Ну конечно! Иначе у вас так не билось бы сердце. Какой вы… милый. Как мне повезло, что вы сегодня со мной. Я… я хочу вам сказать что-то очень важное. Пойдемте в комнату, здесь холодно. Пойдемте.
Взяла его под руку, сама!
Они поднялись и пошли к стеклянным дверям. Медленно, потому что теперь и у Антона подкашивались ноги.
Это сон. Чудесный сон!
Виктория отвела его в свой закуток, словно хотела заслониться шелковой ширмой от всего и всех.
– Садитесь на стул, я сяду на кровать. Ничего, если я сниму туфли? Ноги заледенели.