— Что… что ты здесь делаешь? — Голос плохо повиновался ей.
Он еще больше сузил глаза.
— Кири сказала мне кое-что интересное после того, как ты уехала.
— Вот как? — едва выдавила Дженна.
Он кивнул.
— Кое-что обо мне и… Синди.
Сердце Дженны сжалось. Нет, только не это, только не так… Кажется, она слишком медлила с разговором, теперь придется вести игру на чужом поле и по чужим правилам.
— Синди…
— Ты знаешь, что она сказала? — сухо спросил Тайрен.
Дженна закусила нижнюю губу. Теперь сердце застучало как бешеное. Она не знала, что ему сказать. Что Синди — его дочь? Что она — не его дочь?
— Не хочешь попробовать угадать, Дженна? — с напором произнес он.
— Может быть… насчет того, что вы оба с ней любите лошадей? — беспомощно сказала она.
— Нет. — По виду Тайрена было ясно, что он понимает, что она снова пытается умолчать обо всем. — Кое-что поважнее. И именно это заставило меня прийти сюда. И лезть по дереву, чтобы попасть в твою комнату.
Он знает…
— Мы могли бы завтра поговорить об этом. — Она пыталась оттянуть неизбежное. — Я приеду к тебе.
Дженна понимала, что шансов мало, но все же хотела сделать попытку хотя бы оттянуть разговор.
Тайрен не ответил, только его взгляд сделался еще тяжелее.
— Уже поздно, — лепетала она. — Марта спит прямо под этой комнатой, а комната Синди — рядом.
Его взгляд прямо-таки пронзал насквозь.
— Кири говорит, что у Синди глаза ее отца.
Дженна почувствовала, как бледнеет.
— Глаза ее отца, она сказала, — повторил Тайрен. — Что ты думаешь по этому поводу?
— Тайрен, я… — пролепетала Дженна.
— Синди — мой ребенок? — Тайрен сложил руки на груди и уставился в лицо Дженне.
Она непроизвольно сделала шаг назад. Рот Тайрена стал узкой щелкой.
— Дженна, если ты пытаешься выкрутиться… — угрожающе проговорил он.
— Не пытаюсь… нет. — Она закрыла глаза. Все, поздно отпираться. — Я не хотела говорить тебе это… так.
— Мне кажется, ты вообще не хотела говорить этого мне, — холодно произнес он.
Она теснее закуталась в халатик.
— Да. — Едва слышный шепот. — Она твоя дочь, Тайрен.
Он чертыхнулся, встал и подошел к окну.
— Синди…
В комнате стало настолько тихо, что слышно было учащенное дыхание Дженны, а напряжение так сгустилось, что его можно было потрогать рукой. Тайрен молча смотрел в окно, а Дженна — на его спину. Сердце сжалось в дурном предчувствии. Почему она оказалась во всем виновата? Как бы сложилась ее жизнь, если бы тогда у нее хватило мужества дать отцу отпор?
— Эта маленькая девочка? — Голос едва слушался Тайрена. — Эта хорошенькая, смышленая маленькая девочка с рыжеватыми волосами и серыми глазами — моя дочь?