Но циклон-адмирал Лао-то Нис велик, и замыслы его недоступны для понимания всех прочих, не посвященных в его сокровенные мысли. Сейчас дивизион находился уже совсем близко к берегу, в зоне прямой видимости, и даже в зоне уверенного поражения дальнобойных орудий второй линии. Но пушки молчали, и это было лучшим подтверждением гениальности плана командующего флотом.
Сокире-рэ гордился тем, что циклон-адмирал Лао-то Нис был его восприемником, по сути, вторым отцом, куда более родным, нежели тот, что когда-то дал ему жизнь. Конечно, Сокире-рэ Го был храбрый воин, и его смерть на одной из болтавшихся у побережья Метрополии субмарин позволила сыну, как и отцу, носить титул Рэ, а не предшествующий и полагающийся в иных случаях — Гэ. Но циклон-адмирал сделал его настоящим воином, достойным высокой миссии, которую ему надлежало исполнить сегодня. Он вновь поглядел на копье.
В эпоху тумана, в те незапамятные времена, когда на каждом из островов сидел правитель, а то и несколько, посланный бездной Ниясу развернул осиянное знамя с великим девизом Империи: «Единый народ, единый правитель, единый мир». И стоило первому императору огласить эти слова, туман, сотни лет царивший над островами, рассеялся, и души очистились, и скверна, наполнявшая всех, кто населял острова, растаяла, как этот туман.
И флот императора отправился в странствия от острова к острову, и везде, приближаясь к берегу, Ниясу Единственный и Светозарный метал это копье в землю, и люди склонялись перед ним, цепенея пред его величием. И армии бежали стремглав, объятые ужасом, ища смерти, как спасения. Сокире-рэ с трепетом глядел на потемневшее от времени древко, украшенное от наконечника до самой пяты стока затейливой резьбой, на прозрачно-золотистое перо острия с двумя выступами-рогами, с тонкой строчкой неведомой древней вязи.
Цунами-коммандер знал, что сделанная вскоре после начального перевоплощения императора надпись сообщает: этим копьем Ниясу утвердил изреченную в час просветления истину и принес ее народу на кончике этого копья, дабы тот обрел счастье и покой. Но кто и на каком языке запечатлел на оружии письмена, за давностью лет предание умалчивало.
Сокире-рэ впервые в жизни торопил время. Еще бы, пришел черед непокорной вздорной Метрополии принять свой жребий и присоединиться к владениям Светозарного императора. Не кто иной, как он станет перстами на руке воплощения Ниясу и вонзит заветный символ власти в плоть материка. Правда, до этого ему надлежит выполнить еще одно небольшое дельце. Но это ерунда, ничего существенного. Цунами-коммандер поглядел на развертку карты береговой полосы и наклонился к микрофону: