— Ну? — коротко спрашивает майора Волков.
— Ничего нового, — мрачно отвечает Миронов.
— Так, — невесело усмехается Василий Андреевич. — Что же мы теперь делать будем? Ты ведь так надеялся на свою технику, на все эти микрофотоаппараты, рентген, гамма-лучи, изотопы. Что они дадут нам теперь? Чем помогут?
— Они помогают нам производить обыск, — стараясь казаться невозмутимым, отвечает Миронов. — Рентгеном и гамма-лучами мы уже просвечиваем стены и мебель на московской квартире Красовских. И если там запрятано что-нибудь, мы найдем это непременно.
— Но ты ведь знаешь, что главные ценности он не станет держать ни дома, ни на даче. Он, конечно, уже отправил их в более надежное место. Как же быть в этом случае? Можно ли все еще надеяться на изотопы?
— Ну, а сам-то ты на что надеешься? — спрашивает Миронов, хмурясь. Он в явном замешательстве, так как не знает пока, что делать, но не сомневается, что и Волков не в лучшем положении.
— А я главным образом на людей надеюсь, — спокойно отвечает Василий Андреевич. — На наших оперативных работников и особенно на Алехина. Послал вот его к Вере Красовской. Думаю, что она скажет ему, куда отвезла чемодан с драгоценностями отца.
— Опять, значит, какой-то психологический эксперимент? — морщится Миронов.
— Нечто в этом роде, — усмехается Волков.
…А Евгений в это время почти на предельной скорости ведет машину в Березовскую. Последние слова Василия Андреевича хотя и ободрили его, но теперь, когда до Березовской осталось всего несколько километров, прежние сомнения и даже какая-то робость снова начали овладевать им…
Только возле самой Березовской сбавляет Алехин скорость. Подъехав к маленькой дачке, которую Красовский снимает на лето для Веры и матери, Евгений тушит фары и глушит мотор. Медленно проходит он через маленький садик. В уже знакомую дверь стучит негромко, почти робко.
Не спросив, кто стучит, Вера открывает дверь. Лицо ее бледно, веки распухли от слез.
— Простите, пожалуйста, что приходится снова вас беспокоить, — смущенно произносит Евгений.
— Вам нечего со мной церемониться, — холодно отзывается Вера, пропуская его вперед.
В комнате, в которую входит Евгений, все выглядит так же, как и во время первого его посещения. На столе горит лампа, но Вера зажигает еще и верхний свет.
— Можете приступать к обыску, товарищ лейтенант, — равнодушно говорит она, распахивая дверь в соседнюю комнату.
Евгений сразу же краснеет. Враждебное отношение к нему Веры обижает его, и он решает держаться с нею официально.
— Ни вас, ни вашу мать мы ни в чем не подозреваем, — говорит он почти спокойно, — и никаких обысков и допросов делать не собираемся. Я приехал к вам всего лишь с одним вопросом: можете ли вы сказать мне, куда вы ездили на прошлой неделе?