А что, если встревожило Красовского именно то, что Алехин заглянул к нему в купе? Для этого, правда, он должен был бы знать Евгения в лицо. Знает ли он его, однако?
И тут Евгений вспомнил, как сфотографировали его в Сокольническом парке культуры в тот момент, когда предлагал ему деньги за предательство один из шайки, назвавшийся Ленским. Конечно же, Красовский видел эти фотографии. У Алехина теперь не остается ни малейшего сомнения, что он не вернется уже более в свое купе. И снова озноб пробегает по его телу. Противный пот опять выступает на лбу. Мысли смешиваются, теряют логическую последовательность…
Алехин прижимается разгоряченным лбом к холодному стеклу вагонного окна. «Это же будет настоящий позор, если я упущу его!» — лихорадочно думает он и все никак не может успокоиться. Лишь постепенно мысли его приходят в относительный порядок. Прежде всего для него становится очевидным, что Красовский на таком ходу не сможет спрыгнуть с поезда. При его комплекции это равносильно самоубийству. Но где же он тогда? Скорее всего в каком-нибудь из трех последних вагонов. Алехин, разговаривая с начальником поезда, не закрывал ведь дверь служебного отделения и хорошо помнит, что никто не проходил мимо. Искать Красовского следует, значит, в девятом, десятом и одиннадцатом вагонах. Нужно торопиться! Скоро Краснохолмск, и преступник тогда может сбежать.
Алехин решает действовать более решительно. Он открывает теперь двери каждого купе, бесцеремонно заглядывая в лица пассажиров. Но вот пройден и последний вагон, осталось только проверить его задний тамбур. Уже без всякой надежды открывает Алехин дверь и видит там проводницу, любезничающую с каким-то железнодорожником в форменной фуражке с белым чехлом и в парусиновом кителе.
Бесследно пропал, растворился в воздухе этот мерзавец!
Только снова вернувшись в восьмой вагон, Алехин спохватывается: «А что, если это не железнодорожник, а Красовский стоял там в тамбуре? Спецовку он мог ведь иметь при себе на всякий случай или даже приобрести ее уже тут, в поезде, у этого пропойцы радиста хотя бы». В полумраке тамбура Алехин хотя и не разглядел лица подозрительного железнодорожника, но роста и сложения был он примерно такого, как и Красовский.
Евгений снова бросается в десятый вагон. Проводницу он встречает теперь уже в коридоре.
— Слушайте, — с трудом переводя дыхание, спрашивает он, — а где тот железнодорожник, с которым вы только что разговаривали?
— Ушел к себе, — кокетливо улыбается проводница. — Очень обходительный мужчина и большой шутник вдобавок.