* * *
Когда майским солнечным утром, после трех недель, проведенных Зоей в тоскливых грязно-серых стенах, под больничным бельем, с этими вечными уколами и таблетками, отец забирал ее домой, ему стало не по себе. Это была не его ласковая и добрая девочка. Это был тихий, настороженный и скрытный волчонок. Владимир Михайлович пытался ее развеселить, обнимал, шутил, говорил, что дома ждут Зою куклы, но она молчала или кивала в ответ. И он прекратил свои попытки, подумав, что ей нужно время после больницы, чтобы освоиться, и даже начал жалеть, что вообще пошел на этот шаг. Но не стал глубоко погружаться в эти мысли. В последнее время работы было больше, чем обычно (семья-то прибавилась вдвое – надо крутиться) – и дело занимало все жизненное пространство. Он привез Зою домой, чмокнул в лоб: «Будь умницей, котенок!» – и уехал.
Москва. 200... год
Оставшиеся дни праздников пронеслись незаметно. Вечер седьмого числа Катя проводила в компании Джонни. Накрыла стол: шампанское, пирожные, мандарины. Зажгла свечи. Подошла к зеркалу, чокнулась со своим отражением: «Поздравляю с Рождеством!»
Резкий звонок заставил ее вздрогнуть, рука дернулась, бокал выпал и разлетелся вдребезги. Катя подошла к двери. Сердце отбивало чечетку от внезапного испуга и необъяснимого предчувствия. В это мгновение она почти знала, кто стоит за дверью – и не ошиблась. Но все равно удивилась очень сильно.
– Стас?!
– Катюша, – он влетел в квартиру. – Ну куда ты запропастилась? Я все телефонные провода оборвал. Думаю, телефон сломался. Решил ехать без звонка.
Необъяснимое предчувствие было вполне объяснимым. Ведь несколько дней назад странная гадалка все сказала ей, и Катя сразу поняла, о ком идет речь. Но не разрешала себе поверить в это, так как реальность указывала на обратное.
Скрежет осколков под ногами прервал его речь.
– Это откуда здесь? – Стас нагнулся и стал собирать большие куски. – Принеси веник.
Потом выглянул за дверь на лестничную клетку и водворился обратно все с той же вездесущей бутылкой шампанского и здоровенной охапкой роз.
– Я знал, Катюш, что ты их не очень, но других не было, – вдруг застеснявшись, протянул он букет.
– Стасик, спасибо, спасибо большое. – Катя была смущена не меньше его. – Ну зачем? Зачем? – Взяла букет. Помойное ведро с ссыпанными туда осколками оставалось в другой руке.
Стас потянул за ведро, и Катя еле отцепилась.
– Я хотел с тобой поговорить, я долго думал все эти дни...
Все понятно. Думал и надумал, что на фиг ему не нужна девушка, у которой мамаша-алкоголичка. Вдруг и я такая же. Как говорится, яблочко от яблоньки... Но к чему такие церемонии. Извинения, цветы. Она и так все поняла.