Девушка с трудом встала и попыталась открыть сундук. Крышка его была очень тяжелая. Несколько раз она вырывалась из пальцев и корябала их. Когда было больно, девушка садилась на кровать, отдохнуть. Зеленые круги плавали перед ее глазами. Но ей очень хотелось увидеть, что там. Когда крышка наконец подалась и с тяжелым стуком откинулась, ей стало очень страшно – вдруг услышат за стеной. Все мысли были поглощены мыслями, как выбраться отсюда. Ничто другое больше не задевало. Веры в спасение не было, но истощенный организм только из одного безумного желания спастись пытался сделать для этого все необходимое.
В сундуке лежала кукла. Лицо было красивое, но все в каких-то грязных разводах, и ростом она оказалась практически с человека. Пленница провела рукой по черным волосам. Ощущения были странные. Показалось на секунду, что они с этой женщиной-куклой невероятно близки. На миг румянец на фарфоровых щеках стал живым, алые губы дрогнули. Девушка испугалась и быстро положила ее обратно, с трудом постаралась закрыть крышку как можно тише и легла на свое место. Пыль! – стукнуло в ее голове. Она же стерла пыль. Потом вспомнила, что сундук уже пытались достать, так что, может, и не будет заметно... Она решила, что начнет действовать после следующего посещения. А муж, наверное, уже получил письмо. Анализировать и предполагать, как он на него отреагировал, сил не было.
Через час перед ней стоял поднос с невыносимой едой и двумя бокалами с вином. «Скоро у нас праздник. Давай отметим». Хотелось отказаться от пойла, слишком хорошо запомнился ей последний раз, но она поняла: если хочешь спастись – лучше не перечить. Выпила, опустила голову на подушку, и все поплыло. «Удастся ли вообще выжить, не то что дотянуть до следующего визита?» – мелькнула последняя мысль.
Москва. Наше время
С трудом всунутый в мусоропровод букет стоял, поломанный и засохший, посреди круглого стола учительницы. В комнате царил полумрак, и только свет настольной лампы под темно-бордовым абажуром с кисточками падал на них, придавая белым осыпавшимся розам несколько зловещий облик. Кате стало не по себе.
– А что у вас делают эти цветы?
– Катенька, ну что тебе, жалко? Ты все равно их выкинула, а такая красота умирает. Я пошла после нашего урока мусор выносить – смотрю, торчат в мусоропроводе. Жалко, когда красота пропадает. Надо, думаю, взять. Да ты садись. Начнем занятия.
В голову ничего не лезло.
– Катенька, вы что же, совсем меня не слушаете? – прервала ее размышления учительница. – Думаете о своем красавце?