Невеста медленно подошла к гробу. Она была абсолютно счастлива. Как бывают счастливы девушки, которые выходят замуж в раннем возрасте и по первой взаимной любви – открыто, доверчиво и радостно. Безумие настолько овладело ею, что она искренне верила в это мгновение, что свадьба настоящая и наконец-то ее желание сбылось. Она верила, что Паша не умер, а только покинул свое тело и отправился на небеса. Она верила, что они встретятся. И он будет приходить к ней, как приходили мама и папа. «Мне только надо кое-что доделать здесь, на земле. Скоро мы будем вместе», – прошептала Зоя ему на ухо, низко склонившись. Поцеловала его, оставив на мертвой щеке алый отпечаток, затем взяла холодную руку и надела на окостеневший палец кольцо. «Поздравьте нас!»
Взрослые, которые до этого не обращали внимания на прощавшуюся с парнем девушку – суетились, успокаивали рыдающую мать, тихо беседовали между собой, обсуждая несправедливость этого мира, – оборачивались на это странное предложение и застывали в полном недоумении и замешательстве. Постепенно разговоры смолкли, и на кладбище воцарилась тишина.
Зоя огорчилась, увидев на лицах гостей замешательство. Почему они не радуются? Наверное, считают меня последней тварью, которая увела Пашу у Катьки. Ну и пусть. Главное, мы вместе. Муж и жена. Она улыбалась...
– Что это значит? Кто-нибудь может мне объяснить? – Пашина мама, придя в себя от первого потрясения, беспомощно спрашивала у людей, но они и сами ничего не понимали. «...Она сумасшедшая... Может быть, вызвать врача?.. Ее надо увести отсюда... Не волнуйтесь, сейчас мы уведем ее», – уговаривали несколько человек женщину, которая не хотела никого слушать и изо всех сил вырывалась. Когда ей это удалось, она подлетела к девушке, продолжавшей стоять и витать в своих мыслях над гробом. Накинулась на нее, схватила за одежду, сорвала платок и стала яростно стирать краску с ее лица. Другой рукой она схватила девушку и трясла, выкрикивая: «Ты сошла с ума! Ты что творишь?! Мой сын умер, а ты издеваешься! Свадьбу она устроила! Совсем рехнулась!»
– Я не издеваюсь. Я с ним хочу быть.
Зоины оправдания были не слышны в окрепшем гуле голосов. Она сначала пыталась мягко освободиться, объяснить взбешенной женщине, что совсем не хотела издеваться, что любит Пашу. Но та, размазав краску по ее лицу, трясла Зою, что-то орала, больно царапала, колотила кулачками. Изо рта ее дурно пахло, и сил совсем не осталось. Никто даже не подошел защитить Зою. «За что они так?» – подумала она и растворилась в зеленом вязком тумане. Жара взяла свое. Она упала, подмяв под собой ворох красных гвоздик. Пашина мать рухнула рядом и снова принялась беспомощно рыдать, утирая лицо черным платком не признанной ею невестки.