– А как ты думаешь, небо доброе?
– Конечно, папочка. В одной сказке написано, что там живут добрые ангелы.
– Ты бы хотела там побывать? Увидеть этих ангелов?
– Очень, очень.
– А что бы ты сказала, если бы узнала, что они все заболели и позвали нашу маму их лечить?
– Я бы расстроилась, потому что они если кого-нибудь зовут, то это навсегда.
– Но там ведь хорошо?
– Но ведь тогда я ее больше не увижу, – тихо сказала Зоя. И с надеждой спросила: – Папа! Ведь это сказка?
– Мама будет приходить к тебе во снах, – ответил отец.
– Ну, папочка, что ты говоришь? Они ведь ее забрали не насовсем.
Но отец ничего не ответил, и маленькая Зоя все поняла. Целый день девочка проплакала в обнимку с маминой подушкой и ничего не ела. К вечеру у нее поднялась температура, и она слегла.
Счет времени был потерян. В пылающих тонах шла кругом ее комната. Дни и ночи сбились, затерялись в складках тяжелого одеяла, втекли в наволочки подушек, наполнили их булыжниками. Черные мушки сновали в воздухе, и Зоя знала, что это больные ангелы, которых полетела лечить мама. Ей было приятно думать, что и она одна из них, она ждала маму, зная, что та ее вылечит. Ангелы вязали огромными, как бревна, спицами, натужно придвигали гигантский стол, на стуле сидела кукла размером с огромного мужика, что продавал мясо в их магазине. И этой куклой была мама. Иногда она протягивала ложку и вливала что-то в Зоин потрескавшийся рот, иногда лица няни и отца плавали над Зоей в белесых высях потолка, и она не помнила их, только где-то глубоко в памяти выплывало узнавание. Кто это? Няня? Папа? Нет! Это тоже больные ангелы. И мы все мертвые. Только мама – эта кукла на стуле – живая. И Зоя знала: это единственное, что удерживает ее сознание. Если бы не эта кукла, она освободилась бы от тяжелой ваты удушья и полетела бы, как эти мушки, эти больные ангелы. И мама-кукла ее лечила, протягивая попеременно то горькое, то горячее, то сладкое, то холодное, вытирала ее крошечный лобик, брала на руки маленькую куколку Зою. И девочка знала, что она больной ангел и мама не уйдет, пока ее не вылечит.
* * *
Первое, что Зоя увидела при пробуждении, была спящая в придвинутом к кровати кресле няня с вязанием на коленях. Зоя улыбнулась и решила устроиться поуютнее, чтобы снова заснуть. Стала взбивать подушку, но тут взгляд ее упал на маленький, стоящий рядом столик. От неожиданности она даже вскрикнула. Среди пузырьков с лекарствами, каких-то бумажек и стаканов сидела кукла, замечательная кукла с такими же, как у мамы, длинными каштановыми косами, перекинутыми на грудь, и в мамином любимом летнем сарафане с пышной юбкой почти до щиколоток и красными крупными розами, только во сто раз уменьшенном. Девочка как завороженная потянулась к ней, но тут проснулась разбуженная Полина, забегала, закудахтала, стала укладывать ее обратно. Зоя, которой няня напомнила мечущуюся курицу, засмеялась.