– Дверь. – Рука Ноя гладила ее грудь, заставляя Оливию выгибаться всем телом. – Я не хочу заниматься с тобой любовью при открытой двери.
Издав еще один протяжный стон, она провела зубами по его нижней губе и толкнула дверь, попытавшись закрыть ее самостоятельно.
А затем зазвонил телефон, и она стала царапаться, вырываясь на свободу.
– О господи, это всего лишь телефон. – Ради собственной безопасности Ною пришлось обнять ее изо всех сил.
– Это он. Отпусти меня! Это он.
Спрашивать, кто это «он», не потребовалось. Таким тоном Оливия говорила только об отце.
– Откуда ты знаешь?
Ее глаза побелели от страха.
– Он уже звонил. Только что.
– Что он тебе сказал?
– Ничего. – Измученная, Оливия скорчилась и зажала руками уши. – Ничего, ничего!
– О’кей, ладно. Посиди здесь. – Ной посадил Оливию на пол и с налитыми кровью глазами шагнул в кабинет. Но когда он взялся за трубку, звонки прекратились.
– Это был он. – Оливия сумела подняться и дойти до двери. Но ее трясло. – Он ничего не сказал. Просто включил музыку. Музыку, которую слушала моя мать в тот вечер, когда ее убили. Он хочет сказать мне, что ничего не забыл.
Он сумел получить комнату, но его предупредили, что это только на одну ночь. До конца месяца все номера на базе были забронированы. Оставались два палаточных лагеря, но эта мысль не вызывала у него энтузиазма.
Впрочем, выбора не было. Если он собирался остаться, то нужно было купить кое-какое туристское снаряжение.
А остаться он собирался.
Сначала он хотел снять шикарный «люкс» в гостинице, куда можно было бы достаточно быстро добраться на машине. Там можно было бы спокойно работать и соблазнять Оливию. Но после случившегося вчера вечером он не мог позволить себе жить далеко отсюда.
Он решил не спускать с нее глаз. Единственный способ закончить дело – держаться своего и переупрямить ее.
Лишним доказательством этого стал вчерашний вечер. Она рассказала ему о телефонном звонке, о музыкальной шкатулке. Ее страх был неподдельным; казалось, что их в комнате трое. Но как только Оливия пришла в себя, она снова заупрямилась и шарахнулась от него.
Он думал, что это частично объясняется ложным стыдом и боязнью показать свою слабость. С другой стороны, таким способом она годами латала бреши в своей обороне. Прятала свои страхи в сундук, запирала и отказывалась говорить о них.
Оливия вспылила, когда он предложил проводить ее. Она прекрасно знает дорогу, он заблудится на обратном пути, никакой телохранитель ей не нужен. И не надо ее никуда провожать.
Ной вышел во внутренний дворик и обвел взглядом темно-зеленый летний лес.