– Бабушка испугается.
– Она должна знать. Попробуй разыскать деда. Позвони на базу. А я позвоню родителям. – Он провел рукой по ее щеке. – Тебе будет легче, если у тебя появится свой коп.
– Да. Ной… – Она сжала кисть его руки. – Когда я увидела, что ты вылезаешь из машины, то поняла, что могу на тебя положиться. И очень захотела этого.
– Лив… Если я скажу, что позабочусь о тебе, ты опять начнешь лезть на стенку?
Она слабо улыбнулась и снова опустилась на кровать.
– Да. Но чуть попозже. Сейчас мне немного не по себе.
– Раз так, рискну. Я позабочусь о тебе. – Он взял ее лицо в ладони и поцеловал. – Верь этому. А теперь звони деду.
Он рисковал. Ради минутного удовлетворения рисковал, как последний дурак. Его могли застать.
И что тогда?
Он не был готов к этому. Еще не был. Сидя в своей комнате, он поднес к губам стакан бурбона. Рука еще слегка дрожала.
Но не от страха. От возбуждения. От ощущения полноты жизни.
Двадцать лет у него не было выбора. Требовалось делать то, чего от него ждали. Соблюдать правила игры. Он не знал и не ожидал, что избавление от них будет таким чудесным.
Это было незабываемо. Вот что такое настоящая свобода.
Она вспомнит, что означает роза. Она не могла этого забыть.
Папа дома.
Он сделал еще один глоток, чувствуя собственную силу после многих лет бессилия.
Его едва не поймали. Невероятное везение. Он едва успел выйти из дома через черный ход – поразительно, что эти люди верят в судьбу и не запирают дверь, – как увидел, что они выходят из рощи.
Ливи, маленькая Ливи и сын копа. Гримаса судьбы. Цикл. Круг. Каприз фортуны, которая свела дочь его любимой с сыном копа, расследовавшего убийство.
Джулия, его ненаглядная Джулия.
Он подумал, что это может напугать Ливи, заставить ее подумать об убийстве, совершенном много лет назад, вспомнить то, что она видела и от чего бежала.
Разве он мог знать, что после стольких лет посмотрит на нее, обернувшуюся к другому мужчине, и увидит Джулию? Джулию, прижимающуюся длинным, стройным телом к кому-то другому?
Разве он мог знать, что вспомнит кошмарный сон об убийстве любимой женщины? И отчаянно захочет сделать это снова?
А когда это будет сделано… Он поднял нож и поднес его к лампе. Все кончится. Круг наконец замкнется.
И ничего не останется от женщины, которая отвергла его.
* * *
– Тебе придется соблюдать осторожность. – Взволнованный Фрэнк сидел в гостиной Макбрайдов. «Вернуться к работе, – думал он. – И завершить то, чему не было конца».
– Долго? – спросила Оливия. Ее больше всего волновала бабушка. Но испытания заставляли Вэл крепиться. Она сидела, расправив плечи, широко раскрыв глаза и крепко сжав губы.