– Я еще не предложил вам выпить. – Роб вспомнил о своей роди хозяина. – Что вы предпочитаете?
«Кофе», – хотел сказать Фрэнк. Он всегда пил кофе во время работы. Но Оливия подошла к Робу и взяла его под руку.
– У нас есть отличный «Фюме Блан». Ной любит хорошее вино. Устраивайтесь поудобнее, а мы тем временем откроем бутылку.
– Ничего не имею против. Вы не станете возражать, если мы слегка разомнем ноги? Ной, давай прогуляемся.
Сын хотел возразить. Он не желал выпускать из виду Оливию. Но это был скорее приказ, чем просьба, а он знал, что для этого есть основания.
– Конечно. Мы посмотрим на сад мистера Макбрайда, чтобы ты мог оплакать свои неудачи. – Стремясь закрепить привычку, он повернулся к Оливии и поцеловал ее в губы. – Мы скоро вернемся.
Фрэнк подождал, пока они не вышли на крыльцо, а потом пристально посмотрел на сына.
– Я так понимаю, что у вас с Ливи роман не на шутку.
– Я люблю ее. И собираюсь на ней жениться.
Фрэнк споткнулся на ходу.
– Сынок, в следующий раз вспомни о моем возрасте и сначала предупреди, чтобы я сел.
Ной так и рвался в бой.
– А что, ты против?
– Нисколько. – Фрэнк спокойно посмотрел сыну в лицо. – Но мне кажется, что у тебя возникли трудности.
– Трудности возникли у Оливии. И это случилось по моей вине.
– Нет. Ты тут ни при чем. – Фрэнк нарочно отошел подальше от дома, чтобы их не могли услышать через открытые окна. – Если Тэннер захочет напасть на нее, он найдет способ, как это сделать. Ной, его привел сюда совсем не ты.
– Во всем виновата эта чертова книга.
– Может быть, он использовал книгу как предлог. Может быть, хотел снова привлечь к себе внимание. – Фрэнк покачал головой. – А может быть, сначала он собирался просто поведать миру свою историю, как и говорил тебе. Я так и не смог справиться с ним. И скажу тебе вот что… Если ты потеряешь голову, то тоже не сумеешь этого. И ей тоже не поможешь.
– Я не терял головы. – «И холодного, лютого гнева». – И прекрасно знаю, что, если найду его раньше, чем копы, простой беседой дело не ограничится. Он терроризирует ее. И маму тоже. И использовал для этого меня. Проклятие! Я сидел с ним. Смотрел ему в глаза. Слушал его. Думал, что разбираюсь в душах людей. И начинал верить, что он невиновен.
– Одно время я тоже так думал. Почему ты так решил?
Ной сунул руки в карманы и шагнул к деревьям.
– Он любил ее. Каким бы дерьмом он ни был, он любил ее. И любит до сих пор. Это становится понятным, когда он говорит о ней. Она была для него всем. Теперь я и сам знаю, что это такое. Разве человек, который носит в себе такое чувство, может убить?