В имении существовало два вида оплаты труда: частично труд работников оплачивался натурой, они получали зерно для выпечки хлеба и кормовое зерно для скота, причем норма натуральной оплаты колебалась в зависимости от специальности работника. У мызных мастеров — у кузнеца, плотника и других — нормы были выше, чем у простых рабочих, К тому же всем отводился клочок земли под картофель, каждый должен был обрабатывать его сам на мызных лошадях в свободное время — либо в воскресенье, либо после окончания рабочего дня.
Была еще и денежная оплата, правда небольшая, — рублей пятьдесят — шестьдесят в год. Работники держали одну-две свиньи на мясо. Молоко — один-два штофа — женщины получали на мызном скотном дворе за дойку. Бедный люд довольствовался и этим. У кулака батрачить было несравненно тяжелее. Рабочий день батрака там был не ограничен временем. Хозяева будили батраков и работниц по своему усмотрению, как того требовали полевые работы. Мызные рабочие все это знали и старались держаться за свои места. К тому же управляющий, заинтересованный в хороших рабочих, старался подчеркнуть к ним свое расположение. Существовал даже обычай преподносить старому, почтенному работнику к его юбилею от мызы подарок (конечно, недорогой), который тот берег как память и лишь в редких случаях выносил и показывал гостям. Мыза предоставляла своим рабочим жилье обычно в самом имении. Служащие имели небольшие отдельные домики на одну или две-три семьи, в пристройке содержался скот, хранилось топливо и т. д.
На винокуренном заводе работали обычно в течение года. Винокур и его помощник входили уже в верхушку служащих. Им платили жалованье, даже если завод стоял.
Мыза старалась свести эти простои до минимума. Закупала картофель у крестьян. Те охотно продавали его, так как хранить его зимой было опасно: картофель мог замерзнуть.
Таким образом винокуренный завод приносил выгоду помещику, который продавал и сырец, и барду. За счет барды обогащался и мызный писарь, утаивая зерно и реализуя его в своих интересах. Теперь у него появился еще новый клиент в лице хозяина хутора Соо.
Для Кости сделка не таила в себе вообще никакой опасности, ведь он нигде не оставил своей подписи. Он только подсчитывал, сколько получит благодаря этому дополнительно мяса и масла. Дела его шли на лад.
Вскоре учитель Лейман зашел к ним и сообщил, что ему удалось договориться в городе о том, что их старшего сына примут прямо в гимназию. Один из учителей согласен взять его к себе на полный пансион при условии, если хозяин будет платить ему натурой — маслом, мясом, яйцами. Кости был вполне доволен условиями.