Всеволод Аркадьевич намек понял.
– Вы что, искали его все эти четыре года? – изобразил он крайнее удивление на своем лице. – И смогли найти под чужой фамилией, с чужим лицом и в чужой стране?!
Густав молчал. Но его молчание было самым что ни на есть положительным ответом.
– М-да-а… Серьезная у вас организация, – бормотнул Всеволод Аркадьевич даже несколько растерянно. Что это за серьезная организация, и насколько серьезная, Долгоруков гадать не стал.
– А вы, стало быть, промышляете тем, что помогаете глупым людям расставаться со своими деньгами, – сказал Густав скорее утвердительно, нежели задал вопрос.
– Что-то в этом роде, – осторожно ответил Сева.
– И как? Хватает на хлеб с маслом?
– Хватает… – просто ответил Всеволод Аркадьевич.
– Когда вы вернете мои деньги? – неожиданно спросил Густав. – Ведь вы именно с этим сюда приехали?
– Н-не совсем, – негромко ответил Долгоруков. И бросил незаметный взгляд на собеседника.
Ему было важно, как тот отреагирует на эти нахальные слова. Если взовьется, то Сева начнет увещевать его и постарается уверить, что ничего страшного не произошло и все еще можно поправить. Тогда Долгорукову будет ясно, в каком настроении пребывает Густав и как к нему следует относиться. Пока же было непонятно, злится он на Севу, поражается его смелости или замыслил против него что-либо зловещее. Но Густав просто равнодушно ответил:
– Не понимаю.
И вопросительно посмотрел на Севу. Как, дескать, он еще смеет мне перечить?
Вот теперь было ясно, о чем думает Густав. И Всеволод Аркадьевич, правильно поняв взгляд собеседника, произнес как можно тверже:
– Я не могу вернуть вам деньги.
– Почему не можете? – даже не попытался скрыть легкого, правда, но все же удивления Густав. Человек, сидящий напротив него, решительно не нравился дважды посвященному. Вот именно из-за таких чаще всего и срываются планы их организации. И именно такие люди, решительные и непредсказуемые, являются самыми опасными для нее. – Разве вас не впечатлил пример с господином из Фрай-Бентоса?
– Признаюсь, очень впечатлил, – ответил Сева.
– Тогда почему?
– Во-первых, денег у меня уже нет…
– А во-вторых?
– А во-вторых, вы убили моего товарища. А перед этим пытали. Разве мы не квиты? – спросил Долгоруков.
– Нет, – просто ответил Густав.
Всеволод посмотрел прямо в зрачки собеседника. Они были темные и холодные, как бездна. Вообще, по его глазам ничего было нельзя прочесть. Во всяком случае, места для человечности и сострадания в них точно не было.
– Но вы убили, – сказал Всеволод Аркадьевич, еще пытаясь вывести Густава на разговор по теме, заданной им. – А человеческая жизнь дороже всяких денег.