Это значит, что позже она силой вытянет эти самые новости из меня.
— Любезная леди, мистер Бишоп, ваше, здоровье. Могу ли я рассчитывать, что в будущем мистера Бишопа ожидает счастливый союз? — Трелейз поднимает свой бокал.
— Самое время! — Мама наливает мне пунша. Мы поднимаем тост за… Не помню точно за кого, потому что следующие несколько часов проходят для меня в блаженном тумане.
Я возвращаюсь из Бата. Я порядком устала с дороги, и беспокойство за Амелию до сих пор меня не оставляет. Она явно послушалась брата только из чувства долга и очень старается, чтобы все это понимали. Даже подчеркнуто теплая встреча с хохотушкой мисс Джейн Уилтон не вызвала у нее особой радости, хотя она немного оживилась в преддверии похода по магазинам.
Вытерпев десятиминутную демонстрацию презрения от миссис Уилтон, которая явно хотела бы отослать меня на кухню к слугам, но все-таки приняла в гостиной, я удалилась в фешенебельный отель, где, приезжая в Бат, останавливается семейство Трелейз. Они патроны этого места, и потому персонал усиленно расшаркивается и раскланивается передо мной. И все же от моих глаз не укрывается, что официант вытирает нос рукавом, а на винном бокале имеются отчетливые отпечатки жирных пальцев (я отсылаю его обратно). Я думаю о гостинице Бишопов. Интересно, как там поживает миссис Бишоп, начал ли Гарри кампанию по повышению уровня отеля?
А потом я сажусь на дилижанс до Норфолка. Дорога долгая, и у меня предостаточно времени для размышлений. Я искренне радуюсь, прибыв на знакомый перекресток. Ветер скользит по заболоченным лугам, колышется море травы, над головой порхают жаворонки. Одинокое дерево, будто выгравированное на фоне неба, поражает особенной красотой.
Впереди я вижу знакомые фигуры: это Шарлотта и ее сыновья. Позади идет служанка, наверное, няня, с маленькой Гарриет на руках.
— Софи, моя дорогая! Шарлотта обнимает меня, а мальчишки скачут вокруг, беспрестанно спрашивая, привезла ли я им подарки. — Надеюсь, дорога не очень тебя утомила? Если хочешь, я пошлю Марту за двуколкой.
— Нет, не нужно. Я засиделась в дилижансе и хочу размяться. Как оранжерея?
— Шикарная. Джон разбил одно стекло мячом для крикета, и я думала, Шад с него шкуру спустит. — Она берет меня под руку. — Амелия все так же дуется? Ума не приложу, что с ней делать. А Шад подумывает отправить ее в Лондон, к своей великосветской львице-сестре, на сезон.
Я беру Гарриет на руки, чтобы нянька могла нести мой чемодан, и несу ее к дому. Мы с трудом отговариваем мальчиков от купания в утином пруду. Джон, который на время отсутствия Амелии взялся присматривать за птичником, машет нам рукой. На другой его руке — корзинка, полная яиц.