Самое время спросить совета у старой подруги.
— Миссис Уоллес? — Брови дворецкого показывают настоящий балет: тут вам и презрение, и удивление, и тонкий намек, выраженные одним движением. Как досадно, что он читает «желтые» газеты — нужно будет сказать графине, что ее слуги сидят без дела.
— Ее сиятельство дома? — Я заглядываю за его спину, пытаясь рассмотреть сияющий позолотой и отделанный мрамором холл дома графа Дэхолта. Интересно, случится ли мне пройти по нему или меня так и не пустят дальше порога?
— Нет, мэм.
— Тогда будьте любезны, узнайте, дома ли она для миссис Уоллес, урожденной Софи Марсден.
— Софи Марсден, — повторяет он.
Я топаю ногой:
— Прощу вас. Мы вместе учились в школе. Ах, сколько прелюбопытных историй я могла бы рассказать о том времени…
Дворецкий явно встревожен, но он приоткрывает дверь чуть шире, и я вхожу в мраморный холл.
— Пожалуйста, подождите здесь, миссис Уоллес.
Я остаюсь стоять в прихожей, размером напоминающей приличную церковь. Мраморные колонны тянутся к расписанному потолку. Против него балдахин моей кровати кажется скромным. Повсюду сверкает золото, от души веселятся херувимчики, и лакей стоит на страже — пройти дальше он мне не даст точно, хоть у него и нет пламенеющего меча.
Я слышу звук неторопливых шагов, многократно отраженный гулкими коридорами, и ко мне подплывает дворецкий, преисполненный осознанием собственного величий.
— Ее сиятельство примет вас… мэм. — Он выдерживает совсем крошечную паузу — удивительно, как можно вместить столько неодобрения и презрения в такой краткий отрезок времени.
Я вознаграждаю улыбкой его и лакея, и тот медленно заливается румянцем, который по цвету дивно гармонирует с его ливреей. Я следую за дворецким. Мы поднимаемся по мраморной лестнице, проходим мимо портретов важных леди и джентльменов в париках, а на втором этаже — по роскошной галерее. Дворецкий открывает дверки, провожает меня в комнату, отделанную по последнему слову моды: здесь царит сдержанность классического стиля, из высоких окон льется свет. Ко мне тут же бросается стайка маленьких собачек — очень несдержанно и в совершенно не классическом стиле, громко тявкая и виляя хвостами. Их владелица восседает на диване и с удивлением разглядывает меня.
— Софи, это и вправду ты? — говорит она.
Это Клер, графиня Дэхолт. Она чуть поправилась с тех пор, как я видела её последний раз высовывающейся из окна спальни в школе мисс Льюишем пятнадцать лет назад. Она щелкает пальцем, и собачки бегут к ней Клер всегда любила, чтобы другие выполняли ее требования по щелчку пальцев.