— Мы знали, что он один из нас. Мы все могли изменяться. Знали, кем стал мой сын. Я надеялся, что это именно он. — Бэрронс скривил губы. — Я действительно надеялся, что это мой сын. — В его глазах был голод. — Сколько он пробыл ребенком сегодня? До тех пор пока он не напал?
— Несколько минут.
— Я не видел его таким столетиями.
Я догадалась, что Бэрронс вспоминает, когда это было.
— Они его сломали. Он не мог контролировать изменения. Я видел своего сына всего несколько раз, словно он мог познать мир лишь на мгновения.
— Тебе не удалось дотянуться до него? Научить?
Бэрронс мог научить кого угодно.
— Часть его разума исчезла. Он был слишком мал. Слишком напуган. Они его уничтожили. Мужчина мог бы выстоять. У ребенка не было шансов. Я часто сидел у его клетки и говорил с ним. Когда позволили технологии, я записывал каждый миг, чтобы увидеть в нем моего сына. Сейчас камеры выключены. Я не могу просматривать записи и искать его. Но я должен держать своего сына в клетке. Если мир обнаружит его, его снова убьют. Снова и снова. Он дикий. Убивает. И только.
— Ты кормишь его.
— Иначе он страдает. Сытый, он может иногда отдохнуть. Я убивал своего сына. Пробовал яды. Учился колдовству. Магии друидов. Я думал, что Глас сможет заставить его уснуть, а то и умереть. Некоторое время получалось нечто вроде гипноза. Он прекрасно адаптируется. Идеальная машина для убийства. Я учился. Я собирал Объекты Силы. Две тысячи лет назад я пронзил его сердце твоим копьем, как только узнал об этом оружии. Я заставил Принцессу Фейри приложить все усилия. Не сработало. Там, где он потерялся, он в постоянной, вечной агонии. Для него она никогда не заканчивается. Его вера в меня беспочвенна. Я никогда не смогу...
Бэрронс не сказал «спасти его», и я тоже, потому что пыталась не заплакать. Для Иерихона время слез прошло тысячи лет назад. Он просто хотел освобождения. Хотел позволить сыну отдохнуть. Попрощаться с ним навсегда.
— Ты хочешь отменить его существование.
— Да.
— Сколько все это тянется?
Бэрронс ничего не сказал.
И не скажет. А я поняла, что количество лет не важно. Горе, которое он ощутил в пустыне, не старело. Теперь я понимала, почему его люди готовы меня убить. Это не только его тайна.
— Вы все возвращаетесь в то место, где умерли впервые.
Он напрягся. Я поняла.
Они убивали, чтобы не повторить судьбу сына Бэрронса. Место, в которое они возвращались на рассвете после смерти, было их единственной слабостью. Враг мог поджидать их там и убивать снова и снова.
— Я не хочу знать, где находится это место. Никогда, — заверила я его. — Иерихон, мы добудем Книгу. Найдем заклятие развоплощения. Обещаю. Мы подарим твоему сыну покой. — Меня затопила злость. Кто сделал это с ними? Почему? — Клянусь. Так или иначе, но мы справимся.