Сглодавши огурец, Женька спросил:
— Чего ты с мешком бегаешь? На паперти собираешь, что ли?
— Это я другу понес, — не обиделся Абдулка. — Он у меня, брат, в домзаке сидит! За кражу, воровство. А куски я по улицам уже давно не сшибаю. Я теперь работаю. Пра-та-лерят, понял? — И он показал ладони. — И у хороших людей живу, между прочим. Усыновить хотят! — расхвастался он.
— Ты… работаешь уже?
— А чего? Хватит, поди, по улицам-то целыми днями шманаться.
— Ага. Я вот, например, только это и делаю.
— Э! — Абдулка оглядел двор. — Чего это у вас ребят тут нигде не видать?
— Не знаю. Место такое. Мелкота только водится. Пионерский отряд наш в лагерь уехал, а я от них отстал. Тоже очень хотел поехать, с весны папке говорил, а он… забыл, что ли?
— Мой бы не забыл! — отозвался Абдулка. — Он у меня — о-о, брат! Самостоятельный. Все чтобы ему по справедливости было. Он эдак-то одного бандюгу ка-эк размахнется, да ка-эк булыжником д-даст! — из того и дух вон! Так на куче с камнями и остался. Вон какой! У него и баба неплохая. Только забеременела, кажись. Ну ладно, бежать мне надо.
— Эй! — крикнул ему вдогонку Женька. — Я тоже с тобой, можно?
— Айда!
Весь тот день они пробыли вместе: отнесли передачку в домзак, купались в теплой после дождей речке. Под вечер, прощаясь, Женька сказал:
— Хороший ты парень, Абдул! Только врун ужасный. Ну зачем ты мне наврал, что твой отчим человека убил?
— Врать я люблю, верно. Без этого скучно мне жить! А вот только про Николу — сущая правда, вот те святой истинный крест!
— Как же он так? — тихо спросил Женя. — Взял, человека убил… Мало ли, что бандит… И ничего ему не было, да?
— А! Туда и дорога! — беспечно откликнулся Абдулка.
Женька ничего не ответил, повернулся и побежал прочь. Тем же вечером он спросил у отца:
— Что, если так, папка, получится: допустим, я знаю, что этот человек бандит, преступник. Возьму и убью его сам… булыжником, например.
— Ты чего это, Жень? — насторожился отец. — Откуда такие проблемы?
— Да это мне один мальчишка рассказал… что, дескать, отчим у него бандита булыжником стукнул. И на камнях после оставил.
— А что за мальчишка? — В глазах Войнарского появился блеск.
— Ну да, так я тебе и сказал! — Женька усмехнулся и полез из-за стола. — А что ему все-таки может быть, папка?
— Как мне знать! Что суд решит, то и будет. А ни убивать, ни бить у нас никому права не дано. И человек тот — преступник. Эх, Женя, когда же я за тебя возьмусь? Вот уж и секреты какие-то от отца появились.
— Ну, хочешь, я скажу тебе, кто этот парень? — звенящим от напряжения голосом спросил Женя.