— Ну, так как ты? — опросил он Семена Кашина.
— Жалко его. Ведь учиться человек хочет. Да пускай идет на свой медфак! Что мы — пропадем без него, что ли? А выговор дать надо, это безусловно.
— Да кто его туда с выговором примет?
— А ты бы сходил, поговорил, объяснил, в чем дело.
— Больно надо! — буркнул Казначеев. — И вообще пора кончать с этими демобилизационными настроениями, товарищ. Он нужен на том посту, на котором сейчас находится. Будет время — сами его отправим учиться. А в данный конкретный момент — извини, не то положение.
— Много ты о себе воображаешь, Степка! Человек страдает, а ты за него уже всю судьбу решил. Надо ведь как-то и его волю во внимание брать.
Кашин сказал так и тут же вспомнил Баталова, свой последний разговор с ним. Тот тоже, как и Степа, считал, что если он прав, то может и за других людей решать их судьбы. Ну, а вдруг человеку только кажется, что он прав? А на самом деле прав другой. Ведь вот взять конкретный случай. Кипин хочет учиться на врача, а Казначеев — поскорее ликвидировать преступность. И оба правы. Но почему-то между этими двумя правдами — конфликт. Нет, полностью согласиться с тем, что говорил Миша, а теперь Степа, наверно, нельзя. Надо же считаться и с другой стороной — с теми, чья судьба оказалась от тебя в какой-то зависимости.
Они оба устали, злились друг на друга за то, что их мнения не совпали, и остаток пути до места, где им предстояло расстаться, прошли молча.
Из газеты:
КУДА СМОТРИТ ГУБРОЗЫСК?
В городе растет волна грабежей и убийств. Высказываются предположения, что это дело одной хорошо организованной банды. Несмотря на то что подавляющее большинство преступлений до сих пор не раскрыто, уголовный розыск упорно уклоняется от дачи объяснений нашей газете по этому поводу.
Губпрокуратуре и другим органам следует подумать, все ли руководящие товарищи и сотрудники в аппарате губрозыска соответствуют своим должностям.
Ночью снова был налет. Бандиты взяли почту, где находилось отделение сберкассы, убили сторожа. Невыспавшегося Кашина подняли по тревоге, но в оперативную группу он не попал, а по приказу Войнарского остался коротать время в губрозыске, подменив дежурного агента. Он злился, ходил из угла в угол и сопел.
В кабинетах и коридорах опять было пусто. Впервые в руки бандитов перешла сумма весьма и весьма значительная: семьдесят тысяч новыми советскими деньгами. Над губрозыском сгущались тучи.
К полудню приехал серый, осунувшийся Войнарский. Прошел к себе. Только в шесть часов Кашин осмелился заглянуть в его кабинет. Начальник сидел один, уткнув лицо в ладони. Выпрямился, заслышав скрип двери.