— Ах, бат-тюшки! Я вас тогда не испугал, надеюсь? Со мной бывает-с: отключаюсь на полдороге, ха-ха! Никуда не денешься, веселие есть пити!
— Да хоть не забыто, о чем договаривались? — Семен чуть не дернулся, увидав знакомое кривляние, но стиснул зубы и сдержался.
— Как же, как же-с! По всем признакам, — Гольянцев приник к уху оперативника, — не сегодня завтра всенепременно должна быть! Уж вы ждите, любезный!
— А если она войдет, как я узнаю?
— Это оччень просто! Когда приходит прелестница, мы завсегда «Кирпичики» играем!
— Что, любит?
— Обо-жают-с! — Витенька повернулся на каблуках и исчез.
Прочесав через город, Абдулка свернул во двор дома, в подвале которого жил когда-то вместе с Цезарем и другими товарищами. Дверь подвала была теперь заколочена, валялись ящики, но не сам подвал интересен теперь был Абдулке — он бросился к углу ограды, обносившей забор. Там он когда-то зарыл «заначку» на самый крайний случай: массивное золотое кольцо с печаткой, месяц назад снятое с пальца пьяного нэпача. Подобранным по дороге железным прутком беспризорник раскидал землю… вот! Выхватил сверток из ямки и опрометью бросился со двора.
Добежав до обшитой красным железом, плотно стоящей на земле лавки «Писчебумажныя товары Проскомидина», Абдулка остановился, отдышался и, стараясь ступать солидно и независимо, вошел. Проскомидин торговал сам — старый, юркий, с постоянно кривящимся от изжоги лицом; был он в поддевке, несмотря на жару, сидел, зевал за прилавком. Увидав мальчишку, насторожился.
Абдулка прошелся вдоль прилавка, оглядывая товар.
— Чего тебе, чего? — забеспокоился купец. — Шел бы ты, парень, пожалуй.
— Краски давай! — буркнул беспризорник.
— Краски-и? — Проскомидин зашелся гыгающим смехом. — Нашто они тебе, голоштанник? Како место имя красить? Иди, иди отсюда.
Абдулка вытащил из кармана кольцо и показал. Купец рванулся к нему из-за прилавка, но мальчишка отдернул руку.
— Уворовал колечко?
— Нет, купил! — закривлялся Абдулка.
— Покажи, покажи! — тянулся Проскомидин.
Но Абдулка уже плясал в проеме двери, упрятав за спину руку.
— Эхх… Краски, говоришь, надо? Ну, гляди, я разве что. — Купец положил на прилавок несколько коробок. Беспризорник подошел и, затаив дыхание, начал рассматривать краски.
— Мне самые лучшие, — наконец проговорил он.
— Да нашто они тебе, голоштанник?
— Рисовать охота.
— Хо! Рисовать! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Да ты умеешь ли красками-то?
— Не. Ну, попробую. Подумаешь, невидаль! Делов-то!
— Попро-обую! — передразнил его Проскомидин. — Одна девка пробовала так-то… Бери вон карандаши да убирайся.