В назначенный Витенькой день агент уголовного розыска второго разряда Семен Ильич Кашин появился в ресторане «Медведь» засветло. День был будний, посетителей мало; еще не играл оркестр, не появился и баянист. Кашин спросил пива и заказал из любопытства какую-то мусаку (это оказалась жареная тыква с тушеным жирным, густо наперченным мясом). Выпил пиво, помудрил над диковинным блюдом: и с какого же конца за тебя взяться! — затем, воровато оглядываясь, стал есть. Сунет кусок в рот, проглотит и оглядится: вдруг кто-нибудь уже смеется над тем, что он неправильно ест это яство! Однако люд был занят своими делами, и Семен, осмелев, вскоре прибрал всю нехитрую закуску. Под конец даже съел, разохотясь, несколько кусочков хлеба, насаживая их на вилку и обмакивая в соус. Тут уж Кашин не таился: чего-чего, а вилку держать так, как положено в обществе, он умел — когда-то научила докторша госпиталя, где работала мать; приметив постоянно пропадающего в госпитале голодного мальчишку, сиделкина сына, эта суровая, одинокая, измученная тяжким трудом старуха стала брать его обедать к себе домой и там учила держать ложку, вилку, не чавкать за столом.
Но Семен не вспомнил сейчас доброй докторши — другим были заняты мысли. Вчерашнее посещение баталовской хозяйки тоже отошло на задний план после того, как он, зайдя в губрозыск узнать, есть ли ответ на запрос по убийству Вохминой, застал там несчастного старика — мужа убитой. Он сидел, горбясь, на стуле возле дежурки, губы дрожали, нервно подергивались плечи. Он поглядел на агента жалобно и заискивающе, и Семен проскочил мимо него безмолвно, корчась от стыда: дни идут, а нет никаких зацепок по этому делу. Что же еще можно сделать? — ведь ответа из уезда до сих пор нет. Старается и Веня Карабатов, по своей линии, так у него тоже не беспредельные возможности… Пропал, сбежал из больницы Леха Мациевич по прозвищу Косой Фофан, и затерялся след его — вероятно, умотал туда, где потеплее. Еще одна ниточка, зацепочка исчезла вместе с ним. Такие дела. Сиди, думай: удастся ли миссия, ранее добровольно взятая на себя Мишей Баталовым, — миссия, ради которой ты, Семен Кашин, коротаешь вечера в этом неприличном для комсомольца месте?
Осторожно, шаркая подошвами, к столику подошел Витенька и встал, угодливо подкашлянув.
— Здравствуйте, Гольянцев.
Баянист сразу переменился: взмахнув причудливо руками, как в фигуре старинного танца, громко зашептал, не сходя с места: