Пришлось подчиниться.
- Константин Сергеевич, вас беспокоят из Росбетона...
Девушка могла бы не представляться - с первых слов узнал кокетливую, как все секретарши, охранительницу служебного покоя генерального директора. Злые языки утверждают: не только служебного, но и личного. Делит, якобы, несекретарские свои услуги между генеральным директором и его заместителем по экономике и реализации.
- Слушаю, Катенька.
- Смотри-ка, сразу узнали, - удивилась секретарша. - Шеф срочно вызывает...
- Но я только-что сменился с дежурства, всю ночь пришлось не спать...
- Знаю, Константин Сергеевич, все знаю... Какой ужас! Бедный Сурен Иванович. Не представляю, как переживет трагедию Ниночка...
- Какая Ниночка? - не понял я. - Любовница, что ли? Какая по счету?
Ехидство у человека стоит на втором месте после подлости. Знаю же, отлично знаю жену покойного, не раз она навещала мужа, когда тот задерживался в своем кабинете. И не потому, что так уж беспокоилась о состоянии его здоровья - гнала женщину ревность к многочисленным и, как правило, удачливым любовным похождениям супруга.
- Как вам не стыдно, Константин Сергеевич, - потревоженной медведицей гневно заворчала Катенька. - Разве можно так говорить о покойном - грех это незамолимый...
Удивительно, все вокруг стали такими богобоязненными, что диву даешься. Прежде чем воткнуть нож в спину другому, набожно перекрестятся, нажимая кнопку радиовзрывного устройства, сотворят молитву, посылая пули в грудь и в голову заказной жертве вспомнят цитату из Библии или из Корана. Нисколько не удивлюсь, узнав, что киллеры просят у священников отпущение грехов, получив же его, снова отправляются на "дело".
Фальшь, когда-то осужденная, загнанная в подполье, выползла на свет Божий, распустила во все стороны ядовитые корешки и ветви. Забралась в редакции газет и на телевидение, опутала депутатов парламента и министров правительства, дошагала до самого Президента. Что же говорить о простых людях, доотказа пропитанных лжеинформацией и лжеобещаниями...
Та же Катенька, для любовных забав с которой Вартаньян снял неподалеку от Росбетона однокомнатную "берложку" в старом, рубленном доме, обвиняет меня в "незамолимом грехе". Не исключено, что этой же квартирой в тех же целях пользуется и Пантелеймонов.
- Ладно, минут через сорок буду, - невежливо прервал я сердитые воспитательные фразы девушки. - Передай генеральному. Вот только посижу в туалете и - бегом.
Упоминание туалета вызвало новый взрыв эмоций, мне показалось, что даже трубка завибрировала под наэлектризованными волнами, исходящими изо рта потрясенной моей наглостью Катеньки. Подумать только, говорить девушке о туалете - мерзость какая!