- Как поживает Москва? - как можно равнодушней спросил я, занимая место во главе кухоного стола. - Гудит? Что-то ты раненько заявилась, твои сотрудники обещали - не раньше зеатрашнего дня.
- Все по прежнему, - в таком же равнодушном тоне отпарировала Светка. - Это у нас в Кимовске гудит... Не успела с электрички сойти - будто по голове трахнули: убит Вартаньян... Господи, что же это творится, Костенька?... Милый, добрый человек, никому не делал вреда...
Милый - возможно, а вот в доброте покойного главного экономиста Росбетона я сильно сомневаюсь - по моему его доброта напускная, нечто вроде наброшенного маскхалата. Да, я должен быть обязанным Вартаньяну за прием на работу, но, на мой взгляд, это сделано с явно просматриваемой перспективой заманить Светку в свою постель. В качестве, так сказать, "нематериальной" взятки.
- Действительно, ужасно... И все же с какой целью ты моталась ни свет, ни заря в первопрестольную? И почему вечером ни слова мне не сказала?
Со Светкой нужно говорить только так - в упор, без обходных маневров и многозначительных умолчаний, не давая опомниться, придумать очередную лазейку. Ибо по части придумывания она - невероятная мастерица: такого наворочает - не разгребешь.
- Сурен позвонил, попросил... Я даже раздеться не успела... Сказал: срочно нужно отвезти письмо, сам он не может, поручить кому-нибудь не решается... Честно говорю, Костик, ехать не хотела, устала зверски... На всякий случай - вдруг придется задержаться - сказала в отделе: вернусь только завтра...
- Значит, вечером встречалась с Вартаньяном? - в упор спросил я, вспомнив свои бесплодные попытки "разбудить" уснувшую подругу. - И мне - ни слова? Почему?
- Не сердись, милый... Всего несколько минут...Не хотела тебя тревожить.Ты, дурашка, ревнив, будто Отелло...
- Как прошла мимо меня незамеченной? В вестибюле я тебя не видел.
- Ты в это время уходил в цеха... Понимаешь, Костенька, мне не хотелось давать повод для ревности... Догадывалась - ты думал, что я и Сурен... Сам понимаешь...Глупо... Разве можно сравнить тебя и его...
Сейчас мне кружила голову не ревность - нечто иное, подпитываемое новыми подозрениями.
- А как же ты ушла незамеченной? Я ведь покидал конторку всего один раз...
- Через черный ход. Там замок висит только для вида - покрутишь его несколько раз - откроется. Вот я и...
- А как закрыла?
- Выбросила на помойку. Сурен дал мне ключ от внутреннего замка...
Господи, сколько предосторожностей! И все это только для того, чтобы передать какому-то московскому адресату конверт с письмом? Как любил выражаться начальник уголовного розыска, "мужики сумлеваются". Вот и я тоже засомневался, сверил доверенные мне болтливым светкиным язычком тайны с виноватым взглядом из-под полуопущенных ресниц, понял: врет подружка, бесстыдно врет. Если не во всем, то в некоторых деталях.